Да, пожалуй, именно уважаемый. Закольцевать время и показывать один и тот же отрывок – это умный подход. Ты даже выбрал правильную иллюстрацию. Чтение – столь прекрасное, столь невинное занятие! Но вот мелочей ты не учел…
А может, не счел нужным учитывать – полностью полагаясь на свое положение при Неблагом Дворе.
Однако если внимательно присмотреться… Ритмичные повторы движения руки, отбрасывающей со лба прядь волос. Листок, раз за разом падающий с цветка на подоконнике. Пар над чашкой чая, изгибающийся в одинаковые спирали.
Длинные, нечеловечески гибкие пальцы короля вытянули из воздуха голубую нить, завязали ее в хитрый узор-руну и швырнули в зеркало. Оно подернулось пеленой, а когда та рассеялась, то глазам предстала совсем другая картина.
Круглая комната была разгромлена: по ней кружили пух и перья из порванных подушек, валялись на ковре сбитые со стеллажей книги и перевернутые пуфики. В центре махал мечом полуголый Филидэль, отбиваясь от слуа.
Боевая четверка призрачных воинов – это страшно. Обычно.
Но потомок фоморов оказался не так уж прост.
Пространство перед ним причудливо искривлялось, и от подернутых туманным маревом завихрений несло такой жутью, что даже слуа, давным-давно мертвые, всеми силами пытались избежать контакта с дрожащим воздухом.
Схватка была достаточно долгой, жестокой и очень жаркой. По белой коже Филидэля одна за другой распускались рваные красные линии, и вниз капала алая, сверкающая золотыми искрами кровь.
Говорят, что у истинных фоморов кровь была полностью золотой. Так что не исключено, что неприязнь детей Богини Дану к этому металлу имеет более глубокие корни, чем человеческая слабость к деньгам…
И вот в тот момент, когда казалось, что до поражения полукровки осталось всего ничего, он внезапно подернулся рябью и исчез.
Стражник, просивший чести задержать Благого, осторожно подошел к тому месту, где стоял посол, и поводил руками в воздухе. Зная, что король услышит его, он запрокинул голову и сообщил:
– Тропа не обнаружена. Преследование невозможно.
Второй слуа присел на корточки и задумчиво провел пальцами по коричневому ковру. Посмотрел на окрашенные кровью пальцы и с наслаждением коснулся их языком.
– Вку-с-с-сно. Столько веков не пробовал кровь фомора… А что касается поиска… может, ритуал поможет?
– Нужен профессионал.
И такой немедленно появился.
Сойдя с тропы, король мрачно уставился на стражников. Он успел надеть легкие доспехи, на поясе висел изогнутый клинок без ножен, на плече – небольшая дорожная сумка.
– Я проведу ритуал. И сам его догоню.
– Но, ваше величество!
– Вы свободны, – отмахнулся от своих гвардейцев король Неблагого Двора. – Это уже мой вызов.
Слуа явно были не согласны, но с поклоном вышли из разгромленной гостиной.
Кэйр присел около того месту, где потомок фоморов ронял свою кровь. Порывшись в сумке, достал прозрачный фиал. Длинные пальцы Плетущего сложились в затейливую фигуру, и ало-золотые разводы на ковре собрались в маленькие лужицы, пригибая ворс, а потом воспарили в воздух крупными, идеально круглыми каплями. Король, подставляя под каждую фиал, бережно переместил их в его стеклянные объятия.
– Интересно, можно ли рассчитаться с Древом этим? – подумал он вслух, разглядывая содержимое склянки на просвет. – Или он потребует свежей крови отданной из вен потомка?
В любом случае потомка следовало поймать. И не только потому, что он предатель.
Во-первых, у Неблагого короля накопились к послу внушительные счеты за многочисленные дипломатические пакости (и мелкие, и крупные), а во-вторых, мерзавец пытался убить его обожаемую супругу. И если пакости носили даже некий соревновательный момент, то жену Кэйр ему не простил.
Думая об этом, король даже не заметил определения, которым наградил Эллу, а жаль. Возможно, поймай он себя на слове «обожаемая»… Но не поймал.
* * *
Построение заклинания поиска на крови – это древние и невероятно сложные знания. Кровь не водица. Особенно чужая. А уж кровь волшебного существа так вдвойне может нести сюрпризы.
Так что для начала ее стоит победить, укротить… и уж тогда заставить провести к владельцу.
После сбора крови Филидэля в воздухе осталась висеть лишь одна капля. Она была окутана чарами, как прутьями клетки, но все равно постоянно пыталась улизнуть.
– Но-но. Не шали, – Кэйворрейн погрозил строптивой капельке длинным пальцем, поднялся и достал из-за пояса короткий кинжал. Даже скорее нож.
Острие плавно скользнуло по ладони короля, и по коже побежал ручеек темно-алой крови. Рана почти сразу затянулась, а драгоценная жидкость собралась в маленькую сферу, слегка отливавшую синим цветом.
Кровь Неблагих – она тоже особенная.
Кэйр аккуратно придвинул шарик к его красно-золотому собрату.
– Силой древних королей, холодом зимы, стужей гор и нитями мирозданья, заклинаю тебя, кровь потомка Домну. Подчинись!
Ало-синий шар немного полетал вокруг красно-золотого и хищно на него набросился. Надо заметить, что кровь Благого посла некоторое время даже сопротивлялась, но все слабела и слабела – с каждым словом Кэйворрейна и с каждым новым ингредиентом, который он клал на ковер под дерущиеся шарики.
– Желудем с Последнего Дуба… Куском камня с Вечной горы… Корой Шепчущего леса… Пером Алебастрового воина… Щепкой с копья Бузинного луга… Заклинаю тебя!
Ослепительная вспышка, оглушительный удар грома – и когда свет рассеялся, то король увидел, что его кровь окружила красно-золотую каплю как драгоценная оправа. Подчинила.
– Отлично.
На напряженном лице короля появилась хищная усмешка. Длинные пальцы набрасывали на сферы одну нить за другой, пока та не превратилась в подобие клубка. Путеводного клубка. Кэйворрейн взял его в руки, подбросил в воздух и приказал:
– Найди мне Филидэля!
И ступил на первую открывшуюся тропу.
Глава 12
О том, что против лома нет приема. Как и против милосердия
В тот день я опять проснулась одна. И дело было не в том, что муж спешил покинуть брачное ложе как можно скорее. Просто каждая ночь выматывала меня так, что вставать вместе с ним я ну никак не могла…
Фейри действительно неутомимы в любви. И это прекрасно! Не говоря уж о том, что порой я терялась, не успевая за фантазиями Кэйра. Не имея ни малейшего опыта в сексе, я все же не могла не понимать, что у мужа этот самый опыт… велик. Но ревновать к его прошлому было и глупо, и неуместно, и бессмысленно. Да и времени на ревность у меня не оставалось. А уж ночью я вообще ни о чем думать не могла: король не давал мне этой возможности.
Всего-то за несколько дней я познала столько… О нем. О себе. О том, что такое истинное удовольствие. В нашей постели не находилось места ни скуке, ни однообразию, ни даже смущению. Я чувствовала себя безмерно желанной,
