контролировать почти всю добычу товара в Старом городе.
Но я помнил о своем обещании и искал возможность отомстить Юродивому. Но подобраться к нему оказалось не так просто — он плотно засел в своем бункере и носа оттуда не высовывал. Чуял, подлец, что смерь его близко ходит…
Так я и жил. Иногда наблюдал, как ты играешь возле своего дома — издалека, конечно, чтобы никто не заметил. Затем выяснилось, что у тебя обнаружились особые способности. Мне об этом, кстати, сообщила травница Мара…
— Да? — удивился я. — Ты говорил с ней? А не опасно ли? Она же за Юродивого!
Я и не заметил, как перешел с Линем на «ты»… Впрочем, как иначе обращаться к своему родному отцу?
— Мара только за себя, — усмехнулся Линь, — и ни за кого больше. Она сама разыскала меня и шепнула, что может сообщить интересное кое-что о моем сыне. За некую сумму. С тех пор я с ней и сотрудничаю. Мара много мне чего рассказывает — о Юродивом, его банде, о вас, о жителях поселка…
— А вдруг она продаст тебя Юродивому? — засомневался я. — Или он сам все узнает, когда залезет к ней в голову…
— Нет, — улыбнулся Линь, — Мара умеет хранить свои тайны. Да и чужие тоже. Главное — хорошо платить ей. А в голову к ней никто не залезет, не сомневайся. Даже Юродивому это не по силам… Мара посильнее его будет!
Я обдумывал услышанное. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Я был ошарашен, оглушен, раздавлен свалившейся на меня информацией. И пытался как-то упорядочить ее.
Так, значит, господин Линь — это мой настоящий отец, а мать — не моя мать, а двоюродная тетка. Мастер Дан, получается, не мой отец, а… Двоюродный дядюшка по линии матери? А кто же тогда Ник и Дара? Троюродные брат и сестра?
Впрочем, не важно. Я решил, что Буду по-прежнему считать своими родителями Дана и Юку, а Ника и Дару — братом и сестрой. Ведь мать и отец — это не те, кто тебя родил, но те, кто тебя вырастил. По крайней мере, так у нас считают.
* * *
Мы проговорили с господином Линем еще час. Он рассказал мне о юге, о том, где похоронена моя мать. И обещал свозить на ее могилу, как только будет покончено с Юродивым.
Собственно, ради этого он и открыл мне свою тайну — чтобы я помог ему. В принципе, я был согласен — Юродивый мне никогда не нравился, и без него, я уверен, наша жизнь станет намного спокойней. Лучше, чтобы у нас правил господин Линь — при нем и порядка, и законности будет больше. Я сказал, что помогу Линю подобраться к Юродивому, но сам убивать его не стану. Тот понимающе кивнул.
Честно говоря, я не испытывал к Юродивому особой ненависти. И даже не винил его в гибели своей матери, Таи. Наверное, потому, что никогда ее не видел. У меня уже была матушка — Юка, и я искренне любил ее. Было еще одно соображение — Юродивый мутант, значит, одним из нас, один из очень и очень немногих.
Линь, кстати, оказался обычным человеком, не мутантом, я понял это, когда взял его за руку. Когда мы решили все вопросы, Линь сказал:
— Время позднее, возвращаться опасно, оставайся-ка ты, Петер, у меня на ночь. Я прикажу постелить тебе в комнате отдыха.
— А Ред? — напомнил я. — Что с ним будет?
— Отпустим его, — пожал плечами Линь, — убивать переговорщиков у нас не принято. Отвезем поближе к лагерю Юродивого, и пусть катится на все четыре стороны.
— А матушка? Я имею в виду Юку… — смутился я.
— Утром ее доставят домой, — сказал Линь, — конечно, перед этим придется почистить ее память, сам понимаешь…
Я кивнул: так безопаснее для всех, и прежде всего — для нее самой.
— А кто сделает это?
— Глаз, — ответил Линь. — Он отлично умеет стирать память.
Я благодарно кивнул. Мне постелили в чуланчике за кабинетом Линя. И я долго еще сквозь неплотно прикрытую дверь видел, как он ходит по кабинету и о чем-то думает. Может быть, он вспоминал мою мать — Таю. Или свою прошлую жизнь на юге, такую счастливую и беззаботную…
Глава одиннадцатая
Письмо
На следующее утро меня отвезли домой. Я ехал в черном лимузине, принадлежащем господину Линю, не менее шикарном и удобном, чем у Юродивого, и таком же дорогом. Рядом со мной небрежно развалился Желтый Глаз. По ходу дела он поучал:
— Ты, Малыш, талантливый мутант, но неопытный. А в нашем деле опыт бывает иногда важнее силы и таланта. Вот возьмем, к примеру, старуху Мару. Не сказал бы, что она самая сильная из нас, найдутся и посильнее, но ведь умеет постоять за себя! Да еще как! Правильно господин Линь тебе сказал — к ней в голову никто не залезет: ни я, ни ты, ни даже сам Юродивый.
— Почему так?
— Закрываться хорошо умеет, свои мысли прятать.
— А ты так можешь?
— Не настолько, конечно, хорошо, но все же…
— Научи меня! Мы же теперь снова в одной команде, коллеги, так сказать…
Глаз глубоко вздохнул:
— Ладно уж, по старой дружбе.
Следующие полчаса пути он посвятил моему обучению, а потом еще час я тренировался — прятал свои мысли, а Глаз пытался их прочитать. Наконец он удовлетворенно кивнул:
— Ну что же, неплохо у тебя получается… Значит, так: кое-чему я тебя обучил, ну, а дальше ты уж сам. И помни — обмануть Юродивого сложно, но можно. Главное, ни в коем случае не давай ему запугать себя! Страх — очень сильное оружие, когда человек боится, сразу открывается, и все его мысли видны, как на ладони. Юродивый этим и пользуется — зашугает клиента до полусмерти, а потом выворачивает его мозги наизнанку… И подчиняет себе — приказывает делать, что надо. Юродивый так свою власть в банде и получил — застращал, подмял под себе. А потом он добрался и до чиновников — до господина бургомистра, нотариуса, главы стражников… Они все ему служат. Кого он запугал, кого подкупил — куда ж без этого! Страх и деньги — хорошие орудия власти, поверь уж. И Юродивый умеет отлично ими пользоваться. Впрочем, ты-то к деньгам равнодушен…
Я кивнул — деньги мне действительно особенно ни к чему. Они требуются лишь для того, чтобы осуществлять мои маленькие желания. Например, на них я могу купить книги или немного
