В общем, неинтересно.
Чего это я туплю, Комсеть штурмую? Правильнее получить информацию из, так сказать, живого источника, который сидел впереди и поглядывал на бойцов в зеркало заднего вида.
— Лев Витаутович, расскажите подробнее об Ибрагимове. — Я показал ему экран смартфона. — Комсеть о нем почти ничего не знает. А судя по вашей реакции, боец знаменитый.
Живой источник проворчал:
— Меньше знаешь — смелее бьешь. — Подумав немного, он добавил: — О нем нет информации в официальных источниках, это правда. Он — гладиатор, а не спортсмен.
— Ну у вас-то свои каналы. Всякие.
— Всякие каналы преуменьшают его способности. Подозреваю — умышленно, чтобы Борецкий выглядел более выгодно. То, что видел я… Очень техничный. Удар — как молот, множество побед нокаутом. Навыками борьбы владеет чуть хуже, но все же лучше, чем вы трое. Саня, увы, я плохо знаком с тактикой этого бойца. Его выставили чуть ли не в последний день.
И несмотря на безвыходность ситуации, Лев Витаутович очень хотел, чтобы я выиграл. Но почему тогда он ведет себя так, словно списал меня? Вот уж мутный мужик этот Тирликас! Стало ясно, что больше я от него ничего не добьюсь: или он и правда знает мало, или не хочет меня деморализовать.
Чем дальше мы отъезжали от уже ставшего родным спорткомплекса, тем яснее становилось, в какую авантюру я ввязался. Записка от Достоевского, встряхнувшая меня с утра, теперь казалась пустячком. Я ощутил себя щепкой, попавшей в жернова системы, и лихорадочно искал выход.
Спорткомплекс «Центральный» находился за городом и высился над частными домами, по большей части деревянными, как пришелец из прекрасного далека. Словно на расчищенную площадку приземлилась исполинская летающая тарелка из хрома и стекла. К огромной парковке тянулся разноцветный хвост из автомобилей, и водитель объехал спорткомплекс, позволяя мне оценить его масштабы. Открыл шлагбаум и оставил «Волгу» на служебной стоянке, где тоже толклись люди.
Когда вылез из машины, я ощутил себя перед исполинским зданием даже не букашкой — бактерией. Внутри наверняка есть футбольное поле, и хоккейная площадка, и много еще чего…
— Не спать, Саня! — хлопнул меня по спине Олег.
Он бодро устремился к к центральному входу вслед за Витаутовичем. Алексей двинул за ним.
Я шел как на эшафот. В груди поселилось какое-то совсем фиговое чувство, пустота, что-то сосало под ложечкой, ноги подгибались. «Ой-йо, Саня, струсил никак?» — ехидно поинтересовался Звягинцев.
«Не струсил, просто волнуюсь», — ответил я самому себе из прошлого.
«Не волнуйся, все будет хорошо», — ответил старый я и затих. Ответ был неожиданным, но волнение куда-то исчезло.
Каким бы зверем ни был Хадис Ибрагимов, он все же человек. А я создан богиней, так что…
Бьет Ибрагимов, может, и мощно, но пусть-ка сначала попадет. Реакция-то у меня — дьявольская!
Глава 13
А что, Динамо бежит?
Воодушевившись, я невольно улыбнулся. Витаутович наградил меня немигающим взглядом и вздохнул:
— Саня, ты чего такой веселый?
Его сосредоточенность передалась мне, но мандража не было. Я понимал, что в беспредельных боях опасностей было больше. К тому же, там я действовал на адреналине, а здесь — вполне осознанно. Представились громогласный рев и овации сотен, если не тысяч зрителей, а среди них — охваченный азартом Мищенко, кричащий: «Дауай, Сашко! Врежь ему!», вот Наташа и Вадик, Мимино. Я ответственен за них, и не подведу.
Парковка возле спорткомплекса была не просто занята — залеплена машинами. Жаловались на жизнь клаксоны, хлопали дверцы, доносился многоголосый гул, хруст снега, женский смех. Пестрой толпой народ стекался под изогнутый козырек у входа, будто бы отлитый из одного куска затемненного стекла.
Внутрь не спешили лишь многочисленные телевизионщики, репортеры с фотоаппаратами, журналисты, снимающие происходящее. Вертели головами, выискивая жертву. Нам наперерез ринулась знакомая мне шатенка лет тридцати. Покопавшись в памяти, вспомнил — она брала у меня интервью после инцидента с похищением Джабаровой. Вспомнился ее бейдж: «Марина Полинович, „Лиловский вестник“».
В Льве Витаутовиче она безошибочно определила главного, сунула ему под нос диктофон:
— Здравствуйте. Вы на турнир?
Витаутович поиграл желваками, но промолчал. Видимо, оскорбился, что его не узнали, молча отодвинул ее руку и прошел дальше.
Журналистка не унималась:
— Вы какую организацию представляете?
Тренер потемнел лицом, но продолжал ее игнорировать.
Обернувшись, я ответил ей:
— Спортивное сообщество «Динамо». А вы Марина Полинович из «Лиловского вестника».
Приятное удивление на ее лице сменилось недоумением. Узнает? Нет? На мне была шапка, натянутая по брови, и куртка. Журналистка поджала губы, вспоминая, где меня встречала и, видимо, перебирая спортивные мероприятия. Не там ищете, гражданочка!
— Погодите, молодой человек! Мы встречались?
Я проигнорировал вопрос, и ее оттеснила толпа каких-то школьников.
Мы обошли съемочную группу, устанавливающую оборудование. Юная и чертовски прелестная репортерша в черной шубе собиралась брать интервью у осанистого молодого человека в куртке-дутике. У этого товарища был слишком короткий нос для такого крупного лица, с мясистыми губами и выпуклым лбом он смотрелся карикатурно, как если бы настоящий нос этого человека в детстве отгрызла собака. Подходящего не нашлось, и ему пришили, какой был, на три размера меньше.
Олег тоже заметил этого парня, набычился, толкнул Алексея.
— Лех, гля — Барик! За СКА выступает, гад!
Глаза Алексея полыхнули ненавистью. Я перевел взгляд на «Барика» — ага, вот ты каков, северный олень. То есть Юрий Борецкий, альфонс, покоритель сердца Ирины Тимуровны. А СКА, стало быть, спортивный клуб армии.
Олег остановился, шагнул к телевизионщикам и процедил:
— Здорово, Барик.
Приветствие прозвучало так, как будто Олег высморкался. Стоящий боком Борецкий глянул на нас и никак не отреагировал, повернулся к нам спиной. Оператор установил камеру, навел на него.
Лев Витаутович остановился, потянулся к Олегу, но рука его застыла в воздухе и вернулась в карман. Талант угадывать желания подсказал мне, что тренер хотел ткнуть Олега мордой в снег, чтобы тот остыл, но не стал этого делать по непонятным причинам. Желание было очень сильным, таким ярким, что мне захотелось сделать то же самое.
— Девушка, хотите узнать, как Барик… то есть, Юрий Борецкий пробился?! — крикнул Олег журналистке. — Как женщину обманул, как предал коллег? А главное…
