пора сбрасывать счастливое наваждение.
— Я в тебе не сомневалась. Действуем по намеченному пути. И я ещё хочу проконсультироваться с Маратом. Если ты не против.
Взгляд Влада загорается досадой и негодованием.
— Я сам с ним проконсультируюсь. Если будет толк, то ты об этом узнаешь.
— Договорились, — игнорирую слишком резкие непривычные нотки в голосе руководителя. И вспоминаю Леру и ее слова о том, что Влад может быть крайне вспыльчивым и агрессивным, когда у него не остаётся выбора. Словно лев, загнанный в угол. — Если что, я у себя.
Разворачиваюсь на каблуках и у двери ловлю неуверенное:
— Маш… я ещё…
Моя рука замирает над ручкой двери, не касаясь. Я сейчас не восприимчива к словам, мне, вопреки профессиональной выдержке и сдержанности, хочется поскорее покинуть этот кабинет. Становится некомфортно находиться рядом с Владом.
— Да? — рассеянно оборачиваюсь.
— Запри дверь, пожалуйста.
Несмотря на внутреннее сопротивление, щелкнув замком, все же иду обратно.
— Маш, я хотел извиниться. Сорвался, да и… в общем, ты не думай, что я чуть что… но так под дых дало. И ещё, попросить хотел об одолжении. Ты видела заключение. Не нужно об этом никому рассказывать, ладно? Особенно Лере.
— Влад, это твое личное. Меня это не касается, — заверяю руководителя. С которым у нас, наверное, ничего бы и не получилось. — Я уже обо всем забыла.
— Я бы тоже хотел так легко обо всем забыть.
— У тебя есть план? — я чувствую, что ему нужна моральная поддержка. И просто не могу сейчас отвернуться. — Влад, если тебе нужно с кем-то поделиться, то… ты можешь мне рассказать. Как другу, — добавляю осторожно, но судя по поджатым губам и осознанному взгляду, мужчина прекрасно понимает обозначенные пределы. — Это дальше никуда не пойдёт.
Мне, конечно, не нужны чужие проблемы, свои бы преодолеть, но Влад все же уже чуточку ближе, чем просто руководитель. Я, должно быть, и правда отношусь к нему, как к другу, которому желаю счастья.
Он тяжело вздыхает и отворачивается к окну, упираясь ладонями в подоконник.
— Да что тут сказать. Ты же сама все видела.
— Не могу представить твое состояние. С чего вдруг решил тест сделать? — складываю руки на груди. Решительно шагаю к окну. Останавливаюсь рядом с мужчиной, гляжу во двор.
— В последний раз, когда разговаривали, она сказала, что я вообще не имею права удерживать сына вдали от нее. Мол, я ему никто… представляешь? Я в шоке до сих пор.
Искренне хочется облегчить его боль и спросить, насколько кардинально теперь его мнение изменилось, но…
— Влад. Мне так жаль.
— Я думал, это она сгоряча. Мне даже стыдно было собирать материал для анализа. Но… — устало трёт переносицу, с горечью прикрывая глаза. Плечи его сокрушенно устремляются вниз. — Тогда казалось, меня этим добили окончательно.
Мы оба замолкаем, в напряженном молчании рассматривая вид из окна. Людей мало, в основном на территорию попадают только работники. Вокруг серая каменная безмятежность, точечно разбавленная яркими красками немногочисленных авто.
— Сделай другой, — жестко прибиваю предположением. Мой голос в абсолютном безмолвии звучит, как выстрел.
— Что? — Влад медленно приподнимает голову и, прищуриваясь, сверлит меня внимательным взглядом.
— Другой тест сделай.
— Зачем?
— Просто сделай. Вдруг что-то напутали. Или ты неправильно собрал материал. Сделай в другом месте. В другом городе. Ну мало ли что, Влад.
— Ты думаешь, это могли подстроить? — вдруг подбирается.
— Я с недавнего времени ни в чем не уверена. Тебе счёт уже с утра заблокировали. Хотя в бухгалтерии говорят, никаких предпосылок не было.
— Да, я в курсе, — печально вздыхает, обессиленно склоняя голову набок. Влад морально выжат. — Уже пытаюсь разрулить. У меня в обед встреча с одним человеком. А пока Вяз в налоговую сам поехал с Раисой Марковной.
— Так ты вроде ему не доверяешь…
— Зато Раисе Марковне доверяю. Да и Вяз как-никак пытается хоть что-то сделать.
— Слушай, а как так получилось? Что у него доля есть.
— Изначально фирму на двоих открывали. У меня доля больше, у него меньше. Друзьями раньше были близкими. Деньги нам дружбу немного подпортили. Он говорит, что я его идеи воплотил. Хотя по факту вместе все обсуждали. Да и не в стороне же запустил. В итоге он потом выкупил ту часть, что мне пришлось выделить жене при разводе. Вернее, она согласилась поделить ее кусок между нами. А позже и на него наседать начали. У него ещё другой бизнес есть, в итоге там потихоньку ему мешать стали, чтобы он мне здесь жизнь портил. На него тоже давят.
— А он?
— Ну он пытается как-то сохранить нейтралитет. Но сопротивляется уже из последних сил. В итоге видишь как: ему проще продать долю, чтобы и при деньгах остаться, и второй бизнес не потерять. Но он тоже не хочет избавляться от компании полностью.
— Да уж. Дела.
— Да тяжело это все, Маш. Я пока не понимаю, как из этого выйти. Я не могу сдаться и позволить ей увезти Матвея. Я могу его вообще никогда больше не увидеть.
Рассматриваю напряжённое лицо мужчины: морщины вокруг глаз словно углубились, черты лица стали более резкими.
— Да-да, Маш. Даже если и не по крови, он все равно мой. Я его девять лет родным считал. Своим, понимаешь? Я ж его… — в потолок смотрит, и мне кажется, глаза его увлажнились, — он же для меня родной, ты понимаешь, родной! Но и здесь я сам все с нуля создал, поднял на уровень. А теперь у меня все это забирают. Счёт разблокируем, это лишь вопрос времени. Но это ж только палочки в колёса…
— Влад, ты, может, и воспримешь в штыки сначала. Но… ты подумай. Просто подумай, — разворачиваю его за плечи к себе лицом и отхожу на безопасный шаг назад. — Давай Марату расскажем. Просто объясним ситуацию, без подробностей. Он очень грамотный аналитик. У него хорошие связи. Марат может помочь. Посоветовать. На каких-то людей выйти. Вместе вы будете сильнее. Влад, подумай, пожалуйста.
— Маш, мне не хотелось тебе об этом говорить, но он с ними заодно, — пробегается быстрым взглядом по моему лицу и вновь смотрит в глаза, прямо, твёрдо. — Я точно уверен, что его направили сюда, чтобы перевести часть активов в другие руки. Чтобы контролировать мои решения, оказывать давление и в конце концов поставить на колени. Но уж никак не помогать. Просто, видимо, не учли, что здесь окажешься ты. И твои и его интересы схлестнутся, — я не готова была это услышать. Совсем не готова. Как обухом по голове — отрезвляюще, безнадежно… — И вам обоим придётся выбрать, на что
