власть, чтобы простым людям всегда хорошо было. Нонсенс, ясен пень, не бывает такого. Проще экономику им усилить, а дальше пусть сами ищут выхода из будущих проблем. За народ бессмысленно решать, он сам себе кого-нибудь на шею всё равно посадит, а потом будет думать о том «кому на Руси жить хорошо».
В феврале пришли сообщения с запада. Хельг подмял под себя водь, но дальше пока двигаться не готов. Оставшаяся полусотня требует регулярного кормления с чем коназ пока справляется, но для продвижения на юг рати не хватает. Дело в том, что он хочет именно подмять под себя чудь и перебраться в селище Изборсть, дабы сделать его центром своих владений. Полозяне и река Вина недалеко, можно там кормиться пока они не окрепли.
— Ага, и пока Полоцк не построили, — издевается Кагнер над планами Олега.
А чтобы найти выход из положения, князь хочет пригласить кого-нибудь в долю для похода на чудинов. Вот только такой партнёр нужен, который не подставит в итоге, забрав чудские земли себе. В этой ситуации плохо то, что Рюрика больше нет, Олег слаб, а значит больше нет противовеса Аскольду и Диру.
— Думаешь, что киевляне сами создадут Великую Русь, завоевав всё вокруг?
— Не просто думаю, а уверен. Сейчас они прижмут древлян (те ближе, если что), а то и опорный пункт там сделают. Затем полозян присовокупят, а на обратном пути земли черниговских северян возьмут под себя.
— Да, это получится мини-Русь, которую можно расширять и расширять. Рано или поздно поднимутся по Днепру до смоленских кривичей, — дополняет Вольфович, — а там уже и до нас недалеко. Как раз разовьёмся, чтобы им высокоэкономический регион достался.
Опять только трындим, а решения вопроса ни у кого не имеется. Можно было бы у булгарского хана Жеклэ тысячу бронированных всадников взаймы взять, но как её потом вытолкать, если хан решит политику в отношении нас сменить? Куда ни кинь…
Нет не зря нас дурные думы посещали. 12 февраля (по старому нашему стилю из будущего) до нас добрался Виктор с женой и её двумя детками.
— Андрей, беда пришла. Кое-как удалось сбежать, лишь супругу с детьми прихватил, ну и деньги, и оружие. Всё остальное бросил. Там, на подходе в Алдогу, какой-то Аремунд со своим войском. Сотня всадников, говорят, и десять сороков пеших. Сам он средний сын конунгра из земель сембов, не знаю где это.
— А как варяги с урманами к этому отнеслись?
— Мнения разделились. Часть жителей города не хочет его, но и воспротивятся не могут. Меньшая часть наоборот готова даже поддержать Аремунда. Они наиболее бедные, поэтому и хотят с помошью захватчика враз обогатиться. Два-три сорока выставить готовы.
— А бойры на чьей стороне?
— Эти против того, чтобы кто-то над ними стоял и правил Алдогой.
Вот же подляна, даже источник инфы потерян, но Виктора сразу же сдадут сембам, к бабке не ходи.
— Хорошо что вернулся, дополнительный ствол не помешает.
Заодно, рассказали историю бывшего охранника, согласившегося в своё время стать нашим разведчиком.
— Это я попросил, понимая что Виталий будет тереться возле власть имущих. Но многим из вас не говорил, сами понимаете уровень секретности.
Если кто и недоволен тем, что им не доверяют, против не высказался. Да и не та ситуация чтобы интеллигентскими пиписьками меряться, родина в опасности. И это не шутка, Приволховье наша новая Родина и другой у нас нет. И, скорее всего, никогда не будет.
— Так, начинаем перевооружение…
Дальше последовал ряд вводных, так как приблизительный план ведения партизанско-диверсионных действий всё-таки заранее разработали. Правда лишь на случай вторжения через Алдогу. Юга пока не рассматривали, некогда было. Двести километров это большая дистанция, на ней всякое может случиться, как с захватчиками, так и с нами. Времени у пруссов (согласно пояснениям Серикжана) маловато, весна на носу. Если сембы пока займутся лишь утверждением власти в Алдоге и ближних селищах, то потом смогут и по воде добраться. Экспроприировать ладьи у варезов и урман не сложно. Никто не сможет сбежать так как Ладожское озеро подо льдом, даже прибрежная зона.
— Странно, что сын конунга не пригласил в партнёры Хельга, — сказал Борисов.
— Так ему это невыгодно, товарищ старший прапорщик, — тут же отреагировал Костя, — он считает свою русь достаточно сильной, чтобы весь Волхов под себя подмять. И делиться не нужно будет после победы ни с кем.
— Действительно, пять сотен из которых сотня на конях это сила здесь, согласен.
На первичную подготовку выделили сами себе три дня, всё равно пруссаки раньше никак не доберутся, да и в этот срок не уложатся. Кстати, слово «пруссы» никто не слышал почему-то, но это не важно. Как таракана не назови, он всё равно тараканом останется.
— Валерий Иванович, временно назначаю вас князем, так как сам перехожу в основную диверсионную группу. Вам следует и здесь руководить и, если что, последний рубеж создать из тех, кто останется.
С нашими варезами побеседовали откровенно. Если кто из них желает уйти в Алдогу — держать не будем. Двое засобирались и мы их отпустили. Особых секретов не расскажут, а иметь среди себя «пятую колонну» нет смысла. И убивать их — воинские честь и достоинство не позволили. Впрочем такое могут понять лишь те, кто в теме. Остальным нет смысла что-то объяснять или, не дай бог, доказывать.
Боярин Ставр сразу же примчался, как весть получил.
— Извини, но открытого сражения не будет, бойр. Помоги Валериусу защитить поместье и теремнон, но слишком не рискуй. Если что, мы попытаемся как можно больше убить врагов. Может их останется столь мало, что ты отстоишь своё в Тригродье.
Глава 20
Глава двадцатая
В подоплёке — половина сорока (дружина Ставра) сможет защитить наше хозяйство не от пруссов, а от Власа со Славом, которым ещё взбредёт в голову ограбить поместье под шумок, напав с тылу. Хотя именно война план покажет, вдруг «ставры» понадобятся в качестве конной рати? Всё зависит от того, какой план действий выберут противники.
Да, такие времена на дворе, когда карт ещё нет, а планы уже имеются. Причём их явно скорректируют те двое, что у нас «дембельнулись». Даже если не захотят, то их просто заставят. У Аремунда есть выбор трёх вариантов. В одном случае — сначала покорить Белозёрье. Да, скорее всего глупо или преждевременно. Второй — дождаться, когда вскроется Волхов, потеряв более полутора месяцев и словене с пришельцами сбегут со своим добром. Третий… он, как потом оказалось… выбрал именно его. Стремительный марш по Волхову и поочерёдный захват стратегических пунктов по ходу движения.
Сначала деревянную крепость на реке Иглинке. Там можно обустроить эдакую временную базу, где оставить всё лишнее, включая раненых (если будут). Ну и рядом можно провести тризну по погибшим (опять же, если будут). После чего захватить каменный теремнон коназа Грома. Если река вскроется, там можно переждать, восстановить силы, а заодно отправить гонцов в Алдогу за ладьями и кноррами (для вывоза добычи). А в случае, если зима ещё не кончится, можно осуществить марш-бросок к Тригродью за два-три дня.
Так и случилось, что Аремунд, забрав под себя Алдогу, не стал мудрить, а поспешил действовать оперативно. Оставил в гродище два своих сорока (из не самых лучших) и тут же принял два сорока коллаборационистов, добровольно пополнивших его русь. Принесли положенные жертвы богам, использовав жителей Алдоги, и двинулись на юг в надежде на хорошую поживу.
К вечеру 26 февраля воинство сембов добралось почти что до нашего блокпоста, остановившись в паре километров севернее. Утром они снова воззвали к богам и двинулись в нашу сторону. Естественно, что и наши планы пришлось переиначить с учётом этого и докладов наблюдателей. Лес от Волхова отстоит примерно на 100–120 метров, вот и направились к нему полсотни сембских лучников. Расчёт прост, сейчас всё прибывшее воинство готовится к штурму, находясь от нас примерно в 400 метров. Так что лучники, вместе с приданым им сороком, явно подойдут на дистанцию метров сто, а то и ближе, и начнут лупасить по нам, коли будем высовываться.
Конница слишком близко пока не приближается, так как мы наружу свою «армию» не вывели. Значит всадники понадобятся лишь когда защитники деревянной крепости начнут бежать прочь. Остаётся девять сороков
