и смириться с неизбежным?
Я едва успеваю закончить мысль, как дверь кладовки практически срывается с петель от сильного удара.
– Босс, она здесь! – выдаёт Марат. Он смотрит прямо на меня так недовольно, как будто винит меня в своих бедах и мечтает убить своим презренным взглядом на месте.
– Нашли! – ликует второй товарищ, видимо, радуясь тому, что сегодня он сохранил свои яйца.
Их обоих оттесняет громоздкая тёмная тень. Я плохо вижу, окружающая реальность размыта пеленой из-за горьких слёз. Охранники исчезают из моего поля зрения, потому что всё пространство крошечной подсобки занимает большая фигура в чёрной одежде. Я несколько раз жмурюсь, и да, теперь уже чётко вижу знакомое лицо дьявола. Леон Моретти. Собственной персоной. Решил сам поучаствовать в казни?
С привычной грацией крадущегося хищника, итальянец сокращает между нами дистанцию. Он такой большой, такой грозный и разъяренный, что едва помещается в этой крохотной комнате. Она становится ещё меньше с его появлением. Моретти гневно хмурится. Чёрные брови практически встают в единую прямую линию, а в смоляных зрачках монстра будто потрескивает и шипит красная магма.
Мафиози опускается передо мной на корточки, я шарахаюсь от него назад, хотя куда шарахаться? Я и так в западне. Бьюсь затылком о стену, мои губы дрожат, по щекам льются слёзы, тело пронизывает острыми конвульсиями. Он тянет ко мне свои ухоженные, аристократичные пальцы с золотыми перстнями на них, трогает меня. Нежно. Почему? Почему не ударит как следует? Не отчитает! Я опять играла со зверем. Наплевала не его приказ и угрозы. А он? Отчего-то нежно водит костяшками по моим бледным скулам, растирая по коже солёную влагу.
Я жалобно всхлипываю, жмусь к стене, мечтая просочиться через неё на волю, или вообще просто исчезнуть, а он… он вдруг меня удивляет. Тоном своего голоса, мимикой лица, которая заметно изменилась, будто мужчина надел другую маску – маску хозяина, но более мягкого, что ли.
– Т-ш-ш, все будет хорошо. Не бойся. Иди ко мне.
– Нет… Зачем? Сам вырежешь из меня свою копию?
Моретти выпускает из легких тяжёлый вздох, удивляя меня своим заявлением:
– Я сожалею. Я передумал. Мне нужен этот ребенок.
На меня накатывает облегчение. И тепло течёт по венам. Я не могу описать то, что чувствую сейчас. Внутри вспыхивает что-то похожее на инсайт. Приятная дрожь окутывает тело будто в кокон. Я смотрю на лицо Леона, пытаясь понять. Неужели он испугался? Он выглядит так, будто извиняется и жалеет о том, что наболтал мне много чего лишнего. Холодные, как сталь, черты лица бандита сглаживаются на глазах. Но… он ещё не закончил предложение. Рано я начала радоваться, подавая надежды, потому что хозяин предлагает свои условия:
– Поможешь мне, а я помогу твоей сестре. Идет?
И тут же снова по коже хлынул немилостивый лёд.
Сделка значит. Опять поганая сделка! По-другому ты не умеешь Моретти, да?!
А мне что делать? У меня нет выбора. Мне не нужен этот ребенок, но убивать его я не хочу… Я не знаю, как отреагирует Серёжа узнав об этом? Это будет моим секретом. Я должна спасти Сережу, должна спасти сестру. Мне придётся принять предложение бандита. Чтобы задержаться в его компании, чтобы жить с ним под одной крышей и продолжать шпионить. Это кошмарное предложение. Чудовищная сделка. Но приняв его предложение, я решу сразу три проблемы: спасу любимого, спасу сестру, сохраню жизнь невинному человечку и своё женское здоровье.
– Мне нужен наследник, – он властно цедит, не сводя с меня пронизывающего до костей взгляда. – Дай мне ответ, Лина, и я не буду тебя мучить, а твоя сестра очень скоро откроет глаза.
Совесть меня убивает, выкорчевывает из меня всё хорошее корявыми ножницами… Но я соглашаюсь. Ведь это самый лучший вариант, который он может мне предоставить. Сглатывая сухой, болезненный ком в горле, я рвано отвечаю:
– Я… согласна.
– Отлично, – кивает мужчина. – Поехали.
Я не успеваю и моргнуть, как он подхватывает меня на руки и выносит из кладовки, заботливо прижимая меня к себе, как весьма ценную ношу. А утыкаюсь носом его ароматную статную грудь и понимаю, что мне не хватало этого надёжного тела, этого опьяняющего запаха. Как бы я себя не ругала, как бы не оправдывала, но я самым чудовищным образом привязалась к Леону. Привыкла. Подсела на него как наркоман на дозу. Мне становится страшно от собственных чувств.
Нельзя влюбляться в преступника, как ты не понимаешь, Лина! Я буду бороться со своими порочными чувствами до тех пор, пока дышу. Я дала себе слово, поклялась перед богом, что спасу Серёжу, вылечу сестру и буду верна Сергею до тех пор, пока тикают часы моей жизни.
Леон выносит меня на воздух, а после укладывает в автомобиль. Набрасывает на мои плечи свой дорогущий пиджак, заворачивает в него как ребенка в пеленку и прижимает к плечу, приобнимая сильной мускулистой рукой.
– Трогай. В аэропорт, – оглашает приказ водителю. – Мы возвращаемся в Италию.
Неожиданно. Вот так вот сразу? Бросаем всё и мчимся в Италию? Я вздрагиваю, когда осознаю, что мне вновь придётся покинуть родные края, а как же сестра?
– На счет сестры не волнуйся. Сегодня вечером ее переведут в другую клинику. У ее кровати круглосуточно будет дежурить мой человек и самый лучший квалифицированный персонал.
– Я хочу её увидеть! Пожалуйста…
– Как только всё будет сделано, я дам тебе знать. Покажу видеозапись…
– Но я…
– Ли-на, – коротко, по слогам произносит он. – Ты не в том положении, чтобы торговаться. Не зли зверя. Усекла? – давит и сжимает пальцы на плече. – Я могу получить желаемое. Силой. Но даю тебе шанс. Делай так, чтобы было приятно. Нам обоим.
– Хорошо, – выдыхаю я. Пора бы уже привыкнуть быть пешкой, а я всё ещё мечтаю глупо, что от меня здесь что-то зависит. Что к моему мнению прислушаются.
– Теперь поговорим про ребёнка. Мне нужен наследник. Так уж вышло, что ты залетела. Поэтому я решил оставить его. По приезду в Италию подпишем документы и нотариально все оформим. Ты откажешься от всего, от прав на него. Он будет только моим. Такое условие сделки, – ставит меня перед неоспоримым фактом, будто бьёт кулаком в лицо.
Черт. Как это… как это мрачно звучит.
– Да, – я насильно выдавливаю из себя согласие. – Как скажешь.
Поздно. Слишком поздно менять решение. Я соглашаюсь, но в душе чувствую себя конченной корыстной сукой.
А как иначе!? Если я откажусь, то из меня вырвут проблему насильно. В этот раз Леон не будет нежен. Поступит так же бесчеловечно, как с тем
