пару из них в прошлом, когда проводил корпоративные исследования, но это показалось ему исключительно драконовским методом. Вопросы национальной безопасности… тюрьма и многомиллионный штраф, если он хотя бы ляпнет кому-нибудь название проекта… Безумие какое-то!
Он отодвинул лист в сторону.
— Я не буду это подписывать!
— Решать, конечно, вам, — сказал Блок, — но я настоятельно рекомендую.
— Или вы урежете мне финансирование?
Блок покачал головой и улыбнулся.
— Я сказал это только для того, чтобы вы точно прибыли сюда.
Он виновато развел руками.
— Разработка пояса астероидов –- хорошая идея. Это необходимо для процветания нашей космической программы. Но вы все ещё на ранних этапах планирования, и ваши коллеги будут работать над проектом до вашего возвращения. Если хотите, вы можете разговаривать с ними каждый день по защищенной спутниковой связи. У нас есть гораздо более крупный проект, имеющий непосредственное глобальное значение, и сейчас нам нужна ваша помощь. Я уверен, что после того, как вы получите подробную информацию, вы согласитесь с тем, что она имеет явный приоритет над всем остальным. Включая изучение астероидов. Я это гарантирую.
Джейсон фыркнул. «Должна быть ещё дюжина других людей, которые справились бы с этим не хуже».
Артемис Ву заговорил впервые: «Никакой ложной скромности, доктор. Я работаю только с лучшими. А вы один из них».
«Забудьте об этом, - сказал Джейсон. Он отодвинул стул и встал. — А теперь извините, мне нужно успеть на самолёт».
— Ах, да... насчет самолёта. — сказал Блок. — Боюсь, у меня плохие новости. Тот, который доставил вас сюда, уже загружен для вылета. Мы, конечно же, предоставим вам следующее доступное место. К сожалению, как вы знаете, с этой базы нет коммерческих рейсов, и пассажиры улетают, если позволяет пространство. В этом сезоне запланирован только один рейс, и я слышал, что он так же полностью забронирован. Место для вас может открыться весной… самое позднее к осени. Но посмотрим на светлую сторону. Насколько я понимаю, здесь вы получите медаль и справку от станции на зимовку. И, возможно, футболку.
— Или вы можете присоединиться к моей команде, получить хорошую оплату за ваше время и оказать услугу своей стране. — сказал Ву. — Жизненно важная услуга.
Джейсон пристально посмотрел на него.
— Это шантаж?
Ву улыбнулся своей акульей улыбкой.
— Нет, доктор. Предложение работы. И в качестве жеста доброй воли я даю слово, что продолжу оказывать поддержку вашему проекту по добыче астероидов, когда вы вернётесь к нему. Я окажусь ценным союзником.
Союзник. Не друг. Были ли у Ву друзья?
— Можете ли вы рассказать мне что-нибудь о работе Ника? — спросил Джейсон. — Чем он занимался?
— Это засекречено. — сказал Блок.
— Не могу поверить, что они так поступают! — подумал Джейсон. Казалось, что его живот вот-вот вывернет наизнанку. Не могу поверить, что они собираются бросить меня здесь, хочу я работать на них или нет.
Ву наклонился вперед и поставил на стол что-то размером с грецкий орех. Оно было сделано из серебристого металла. Одна сторона пузырилась и расплавлена; оно подвергалось воздействию очень высоких температур.
— Как вы думаете, что это такое? — Спросил Ву.
Джейсон протянул руку и прикоснулся к объекту кончиками пальцев. Холодный и твердый, он имел почти жирную текстуру. Он поднял его – и ахнул. Он был как перышко, намного легче алюминия или любого другого металла, о котором он знал.
— Где вы это взяли? — потребовал ответа учёный. Он встретил холодный и решительный взгляд Ву.
— Что это?
— Сначала вы должны подписать соглашение о неразглашении. — сказал Блок. Он снова подвинул лист вперед.
Джейсон глубоко вздохнул. Во что он ввязывается? Над чем работал Ник? Что это был за металл и откуда он взялся?
Мгновение он смотрел на листок, затем взял ее и прочитал второй раз, медленно и внимательно. Условия не улучшились. Но, как сказал генерал, там была оговорена компенсация… двадцать тысяч в месяц, за время его участия в проекте. Гарантировалось шесть месяцев работы плюс возможность продления работы ещё на шесть месяцев по взаимному согласию. Это означало остаться здесь на зиму. Но если Ву все равно хотел оставить его здесь ...
Джейсон лениво потёр большим пальцем кусок странного, серебристого, легкого, как воздух, металла. Металл не похож ни на что из того, что он когда-либо видел или о чём слышал раньше. Ник, должно быть, над этим работал.
Это открытие всей жизни. Возможные варианты использования в самолётах или в космических кораблях, даже в его собственном проекте по добыче астероидов представали перед ним.
Если бы его можно было пустить в массовое производство, это изменило бы мир.
Он закусил губу. Он должен был стать частью этого исследования.
Джейсон подписал документ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На пути к инженерному корпусу армии
База специальных операций, Антарктида
Во время двухчасового перелета на вертолете от Южнополярной станции Амундсен-Скотт до военной базы Джейсон почти не заметил присутствия Ву и Блока. Генерал сидел впереди, рядом с пилотом, а Блок – рядом с Джейсоном, и быстро печатал на маленьком портативном компьютере.
— Отчеты. — сказал ему полковник в наушниках тихим и далеким голосом.
Джейсон едва кивнул. Он уже рылся в сумке, набитой бумагами Ника: каракулями в блокноте, полевыми отчетами, результатами тестов – пытаясь понять смысл работы.
Всё, что можно было сказать, это то, что Ник почти не продвинулся. Ясно, что Антарктика его достала. Дневник почти весь был забит лишь жалобами на мигрени и ночные кошмары, а не документированием испытаний металлических фрагментов. В журнале была изображена фотография человека, медленно сходящего с ума в изоляции. Хуже того, на базе никто не распознал знаки опасности, пока Ник не повесился.
А металл ... Он не поддавался анализу на многих уровнях, по крайней мере, с помощью инструментов, имеющихся на военной базе. Ник знал больше о том, чем это не было, чем о том, что это такое.
Не радиоактивное. Непроводящее. Кислоты не действовали.
Наиболее интересные результаты были получены, когда учёный использовал небольшой литейный завод, чтобы обнаружить термические свойства металла. Он плавился при температуре 1180 градусов: эта температура плавления примерно на 300 градусов больше, чем у цинка, но на 40 градусов меньше, чем у алюминия. С учетом этих свойств он не должен был быть тверже стали.
Затем, вопреки всей логике, обломок взорвался при температуре 1640 градусов.
Джейсон вытащил ручку и сделал
