На работе и дома
В театре было столько работы – не продохнуть.
Кукол-артистов она каждый раз гримировала заново. Собственные их лица были бесцветны. Только глаза сияли человеческой глубиной. Остальное можно было менять в зависимости от сценических нужд.
Иногда ради шутки Леся рисовала им лица знакомых. Под кого угодно могла их раскрасить. Сегодня, готовя к спектаклю кукол-детей, она решила пошутить: сделала их полным подобием Любочки и Яника. Соскучилась по своим ребятам. Надо, надо скорее их домой. Прав Саша, как всегда. Свой дом – это свой дом, и нечего привыкать к чужим кроватям.
Закончила работу и заторопилась. Обычно она оставалась до самого конца: мало ли что надо подправить. После спектакля она всегда помогала актерам-людям смыть грим, ей это не сложно, а усталым лицедеям великая помощь. Кроме того, у нее было правило: она перед уходом умывала и кукол. Потом самой же легче: перед началом театрального действа во время спешки и нервотрепки не хочется отвлекаться на чисто технические детали. А так – пришла, все готово, все прибрано, можно сосредоточенно приниматься за творчество.
Сегодня ей хотелось скорее домой. Во-первых, забрать детей, успеть сделать ужин, встретить Сашу, обсудить кучу дел.
В конце концов, если режиссер будет недоволен, она скажет ему, чтобы искал другую на ее место. Ей по-любому осталось работать чуть меньше двух недель. Она попросила подсобных рабочих бережно усадить кукол после спектакля у нее в каморке. В другой раз придет пораньше и все сделает. Следующий спектакль с участием этих кукол намечался как раз на ее последний предполетный день. Устроит последнюю гастроль. Выпьют, расцелуются, попрощаются. Кстати, нечего и грим у них трогать. Пусть на прощание побудут Любой и Яником. Фотки можно смешные нащелкать: ее настоящие дети рядом с нарисованными. Найдите десять отличий.
Режиссер махнул рукой, иди, мол, чего уж.
Поймала такси и помчалась. Боялась обидеть Сашу, если он обнаружит, что дети все еще не дома. Она и так целиком и полностью с ним согласна, к чему лишние недоразумения на пустом месте.
Все успела буквально в последнюю минуту: только привела детей и сунула в духовку курицу, как щелкнул в прихожей замок: вернулся. Она перевела дыхание. Дети в своей комнате за компьютером. Из кухни вкусно пахнет. Семейный уют в ожидании главы дома. Саша вошел в хорошем настроении и сразу положил на стол плотный конверт: доставай. Билеты! Вот их билеты в рай! Все четыре. На всю семью. Красивые, внушительные. А вот и даты обратного вылета, ровно через две недели после прилета.
– Я знаешь, что думаю, – решила поделиться Леся, – все прилетим, осмотримся. Если детям не понравится, пусть летят домой, ну, то есть в Москву. Будут с отцом. В крайнем случае, да? Дед и бабка спят и видят. Пусть. Мы с тобой обживемся, опять их привезем. Они и привыкнут, а? Это я на всякий случай только.
Она думала, Саша рассердится, скажет про свой негативный детский опыт. Но он похвалил:
– Пусть. Не понравится, пусть возвращаются. Что их зря терзать? Попривыкнут, понравится! Правильно решила!
– Тогда я и Валере пока говорить не буду! Если они возвращаться решат, что мне лишние занудства слушать? Вернутся и вернутся. А вот если нет, тогда позвоню и сообщу. Тогда и дети сами отцу скажут, что нравится им, что они по своей воле остаются, да? Я тогда им часть денег выделю, там же останется, да? Пусть им Валера здесь что-нибудь купит. Пусть займется! Как думаешь?
– Правильно! – поддержал Саша. – Так и сделаем!
Леся теперь совершенно успокоилась. Все! Никто не внакладе. Будет у всех то, что им хочется.
У нее словно крылья выросли. Одно было жалко: Саша снова улетал. Все сборы ложились на нее. Она понимала: Саша деликатничает, не хочет вмешиваться не в свое дело, травмировать детей. Не хочет запомниться им как разрушитель семейного гнезда. Тоже правильно. Ничего, она справится. Напряжется – и справится. Потом, на новом месте, отойдет, отдохнет.
Саша обещал вернуться буквально впритык. Вот он прилетает ночью, а днем уже снова полетит, на этот раз не один, а уже со всей семьей.
