– Апачи приближаются с обеих сторон, я это отлично слышал. Не прибавляйте больше хворосту, позаботьтесь только о том, чтобы после нашего ухода костер продолжал тлеть, и апачам легко было развести огонь.
Мы сложили вокруг костра весь запас хвороста, чтобы свет от углей не проникал в окружавшую тьму и не выдал преждевременно нашего исчезновения. Затем стали выжидать, не показывая виду, что подозреваем о близости неприятеля. Между тем жизнь наша всецело зависела от исхода наступивших минут. Мы, правда, предполагали, что апачи будут ждать, пока в лагере все успокоится, но что стали бы мы делать, если бы они вздумали напасть на нас в тот момент, когда мы еще сидели у костра? Конечно, в этом случае дело дошло бы до рукопашной схватки и кровопролития, а это могло бы многим из нас стоить жизни. Итак, катастрофа каждую минуту готова была разразиться, но, несмотря на это, я был совершенно спокоен, как будто дело касалось партии в шахматы или в домино. В высшей степени интересно было наблюдать в это время за другими. Рэтлер во всю длину растянулся на траве и притворился спящим. Его «отважные» вестманы, с бледными, как смерть, лицами, таращили в испуге друг на друга глаза и не могли произнести ни слова. Виль и Дик спокойно сидели возле костра, словно на свете вообще не существовало никаких апачей. Хоукенс отпускал все время шутки, а я радовался его остроумию.
Так прошло около получаса, и мы окончательно убедились в том, что апачи решили совершить нападение во время нашего сна. Дальше мешкать было рискованно. Необходимо было начать действовать. Я встал, потянулся, зевнул несколько раз и сказал:
– Ох, как я устал, и как мне хочется спать! А вы, Сэм, разве не устали?
– Я ничего не имею против того, чтобы выспаться, – ответил он. – Костер уже догорел. Спокойной ночи, господа.
– Спокойной ночи! – последовал ответ Дика и Виля. Затем мы отодвинулись подальше от костра, но так, чтобы это не могло вызвать никаких подозрений, и растянулись на траве.
Едва мы это сделали, как пламя окончательно погасло. Одни только угли дотлевали еще в костре, но из-за положенного вокруг хвороста свет их не проникал к нам. Я нашел свое ружье и медленно пополз к полуострову. Сэм полз рядом, остальные следовали за нами. Добравшись до лошадей, я схватил повод одной из них, и, дергая за него, заставил животное топтаться на месте. Этот топот заглушил все подозрительные шорохи, которые могли бы привлечь апачей. Таким образом, благодаря этой уловке все мы благополучно достигли полуострова, где киовы, словно алчные пантеры, с нетерпением подстерегали врага.
– Сэм, – шепнул я своему другу, когда все стихло. – Нам нужно позаботиться о том, чтобы киовы не тронули обоих вождей. Согласны ли вы со мной?
– Разумеется.
– Виннету я беру на себя. Вы же с Диком и Вилем возьмитесь за Инчу-Чуну.
– В то время как нас будет трое против одного, вы беретесь за Виннету один, если не ошибаюсь…
– Вполне годится, мне нетрудно будет справиться с молодым апачем, вас же должно быть трое, чтобы Инчу-Чуна не смог сопротивляться, подвергая этим опасности свою жизнь.
– Идет! Я согласен с вами, но для того чтобы нас не опередили киовы, мы должны стать поближе к костру. Тогда мы будем первыми. Идемте.
Мы приблизились к предполагавшемуся месту сражения и стали выжидать боевого клича индейцев. У апачей существует такой обычай: бросаться в атаку не раньше, чем раздастся крик вождя, который затем подхватывается демоническими воплями остальных. Цель этого дикого воя заключается, конечно, в том, чтобы напугать противника. Рев этот нетрудно воспроизвести, выкрикивая тонким голосом протяжное «и-и-и-и».
Киовы чувствовали себя не менее напряженно, чем мы. Каждый из них, желая быть первым, протискивался вперед, и таким образом они все дальше оттесняли нас к апачам. Это представляло ту опасность, что мы могли слишком близко подойти к неприятелю, который в таком случае заметил бы нас. Вот почему я с нетерпением ждал, чтобы апачи скорее перешли в нападение.
Наконец мое желание исполнилось. Среди царившей кругом тишины раздалось пронзительное, проникавшее до самых костей «и-и-и», а затем последовал такой ужасный вой, что можно было подумать, что возле костра бесновалась по крайней мере тысяча чертей. Потом все внезапно смолкло. Наступила такая тишина, что можно было бы услышать полет мухи.
Вдруг раздалось громкое приказание Инчу-Чуны: – Ко! – В переводе это означает «огонь».
Апачи немедленно исполнили приказание вождя и подбросили в полупотухший костер сухих сучьев. Через несколько мгновений вспыхнуло яркое пламя, и при его свете мы увидели окружавших костер индейцев.
Инчу-Чуна и Виннету стояли рядом, и их моментально обступили апачи, как только они заметили, что нас не оказалось около костра.
– Уф! Уф! – послышались их удивленные возгласы.
Однако Виннету не растерялся. Он мгновенно сообразил, что мы не могли находиться далеко от костра и что его воины, освещенные пламенем, были отличной мишенью. Он крикнул:
– Татиша! Татиша!
На языке апачей это слово означает «удалиться». При этом он сам уже готов был ринуться в темноту, но я все же опередил его. Подскочив к окружавшим вождей апачам, я растолкал направо и налево преграждавших мне путь воинов и протиснулся вперед. Хоукенс, Стоун и Паркер не отставали от меня. В тот момент, когда Виннету крикнул «татиша» и повернулся, чтобы отскочить от костра, он очутился лицом к лицу со мной, и мы на мгновение посмотрели друг другу в глаза. Апач сунул было руку за пояс, чтобы выхватить нож, но я в тот же миг нанес ему удар кулаком в висок. Он покачнулся и затем повалился на землю. В это же время я увидел, как Сэм, Виль и Дик схватили его отца.
Апачи взвыли от ярости, однако этого воя не было слышно, так как его заглушил рев киовов.
Вследствие того, что мне удалось пробиться сквозь толпу апачей, я очутился в самом центре рукопашной схватки. Пятьдесят апачей боролись против двухсот киовов, значит, один против четырех. Однако храбрые воины Виннету защищались очень стойко. Только с большими усилиями мне удавалось отражать их натиск. При этом я пользовался исключительно силой своих кулаков, боясь пускать в ход оружие, чтобы кого-нибудь не ранить или, чего доброго, не убить по неосторожности. Только после того как мне удалось повалить еще пятерых апачей, я почувствовал себя немного свободнее. Одновременно с этим ослабел и общий натиск. Спустя пять минут после того как мы напали на апачей, сражение было окончено. Да, оно длилось только пять минут, но мне показалось, что прошла целая вечность!
Оба вождя лежали крепко связанные на земле, Виннету все еще не приходил в сознание. Апачи все до единого попали в плен, так как никому из них и в голову не пришло спасаться бегством, оставив на произвол судьбы своих вождей. Многие во время схватки были ранены и, к сожалению, пять апачей и три киова оказались убиты. Несмотря на то что мы рассчитывали обойтись без кровопролития, энергичное сопротивление апачей заставило киовов пустить в ход оружие.
