— Вам сегодня повезло, — заискивающе сказал он.
Кастет небрежно повел плечами — мол, не для денег играем. Молодой топтался рядом, видно, не зная, что сказать дальше. Кастет решил ему помочь.
— Вы — местный человек? — спросил он с легким акцентом.
— Что? Да, конечно, местный… — молодой обрадовался продолжению разговора.
Надо было увезти этого бобра на катран и там казачнуть по полной…
— Мне мои друзья сказали, что есть место, на Среднегаванском проспекте, где идет нормальная игра, не на этот мусор, — Кастет презрительно вытащил пригоршню жетонов, — а на нормальные деньги. Я — не мальчик, я не могу играть, когда не вижу денег.
Молодой замер. На Среднегаванском был воровской катран, там правильные воры играли, и везти туда фраера?
— Я даже не знаю, где этот Среднегаванский. Есть и другие места, где на большие деньги играют, могу подсказать…
— Нет, мне друзья сказали — только там! Извините, я в другом месте узнаю, — и Кастет поднялся.
— Подождите, я у товарищей спрошу, может, они знают. Подождите, пожалуйста.
— Хорошо, я подожду, — и Кастет снова уселся в удобное кресло.
Молодого не было довольно долго, видимо, советовался с друзьями, может, звонил на катран.
— Извините, что я так долго, далеко эта улица, мало кто знает… Давайте я вас отвезу.
— Нет, спасибо. Я на машине, так что доеду сам, к тому же надо в гостиницу заехать, деньги взять, не на эти же копейки играть, — и Кастет опять потряс жетонами на пару тысяч долларов.
У молодого перехватило дыхание — бобер и так упакован выше некуда, а если еще бабок прихватит! Гена Есаул ему только спасибо за такую наколку скажет.
— Хорошо, пишите. Среднегаванский проспект, дом 3, квартира … Позвоните два раза и спросите Геннадия Сергеевича. Ехать надо…
— Я найду, спасибо.
И сунул за труды обалдевшему сявке стодолларовую купюру.
* * *
Дверь в воровской катран открылась сразу после звонков и условленной фразы. Мужчина в темной прихожей внимательно посмотрел на Кастета, ощупал быстрыми глазами фигуру, после чего закрыл дверь и хрипло сказал:
— Проходите.
Не пригласил, но позволил пройти.
Комната в квартире была одна, но большая, плотно накуренная. Шестеро бывших там мужчин повернулись на вошедшего Кастета и, не сказав ни слова, возвратились к игре. Играли, собственно, четверо сидящих за столом. Двое чуть в сторонке курили, наблюдая за игрой. Таинство игры проходило молча, без реплик, комментариев и, уж тем более, без советов.
Мужчины, и игроки и зрители, были примерно одного, неопределенного возраста — от тридцати до пятидесяти — с похожими лицами, выжженными северным солнцем, и с одинаково цепкими, быстрыми глазами.
Только один из игравших отреагировал на появление Кастета — чуть дольше других посмотрел в лицо, чуть пристальней оглядел фигуру, потом ненужно сложил свои карты стопочкой и снова разобрал.
Леха тоже внимательно посмотрел на него. Фотографии Есаула у Сергачева не оказалось, но описал он его довольно точно, так что Кастет понял — это и есть Гена Есаул — один из лидеров борисовской группировки, с недавних пор обосновавшейся в городе и уже претендующей на большую власть.
Расклад этой игры был понятен — Киреев хочет его руками убрать серьезного конкурента и остаться при этом в тени. Честный вор Кирей знать не знает карело-финна Ситтонена, к тому же оказавшегося представителем неведомого господина Головы. Кастет услышал какой-то шум, то ли звяканье посуды, то ли звон стали о сталь, но не дернулся, не повернул головы, а, выждав пару минут, тихо спросил у одного из стоявших:
— Туалет здесь есть?
Тот глянул на него и молча мотнул головой в сторону двери.
На кухне сидели еще четверо — помоложе и побойчее, с дергаными неспокойными движениями, скользким, бегающим взглядом. На столе была бутылка водки, рыба на промасленной коричневой бумаге, хлеб, стаканы и нож — классическая блатная финка с наборной ручкой. Сильно пахло планом. Один, тот, что открывал ему дверь, поднялся:
— Что?
— Да я туалет ищу, — с благополучной улыбкой сказал Кастет.
Парень показал ему облезлую, с гвоздем вместо ручки, дверь:
— Воду спусти!
Когда Кастет вернулся в комнату, один из игравших вылезал из-за стола, или проиграв, или уступая место гостю.
— Во что играешь? — спросил Гена Есаул.
А действительно, во что? В казино Кастет играл в «Блэк Джек», но играть с ворами в очко — значит просто отдать им деньги, а Лехе надо было не просто проиграть, но завести какой-то разговор, выйти на Кастета.
И Кастет сказал:
— В покер.
Гена удивленно вскинул брови, поглядел на остальных, потом кивнул головой.
— Деньги покажи!
Кастет выложил на стол пачку долларов. Гена опять кивнул головой, чуть дернул глазом, один из игроков встал:
— Пойду покурю!
На его место тут же сел другой. Наверное — карточный умелец — вантаж, выиграть у которого невозможно. Да и ладно, Кастет не выигрывать пришел…
Все шло как положено, Кастет легко выигрывал у остальных, за столом уже не царила торжественная тишина священнодействия. Игроки шумно огорчались проигрышу, говорили Кастету добрые слова, восхищались его фартом-везением и время от времени бросали косые взгляды на дверь, оказавшуюся почему-то как раз за спиной Кастета. Зрело что-то недоброе, и нужно было это «что-то» опередить.
Кастет решил идти ва-банк.
Во время очередной паузы, пока банкомет Есаул доставал новую колоду, срывал обертку и готовился тасовать, Леха сказал:
— Слушай, Гена, у меня к тебе разговор есть. Серьезный…
Наступила немая сцена, почище «ревизоровской». За весь вечер никто за столом не произнес ни одного имени или погоняла, а тут какой-то лох…
В это время в комнату влетел один из обкуренных «кухонных» парней. Поигрывая финкой и скаля зубы, он стал подступать к поднявшемуся Кастету. Начал разыгрываться подготовленный хозяевами спектакль, но уже по другому сценарию.
— Ты чего до Гены докопался, — визжал, брызгая слюной, парень, — попишу!
Кастет стоял спокойно, чуть повернувшись к парню левым плечом. Хорошая у него была позиция, удобная — и стол взглядом держал, и правая «убойная» рука наготове. Парень замер, не понимая, что делать дальше — мужик, оказывается, к Гене пришел, может, полезный мужик, но воры молчат, и получается — мужика этого резать надо. И парень бросился вперед, чтобы налететь на Лехин кулак, а бил Кастет с расчетом не в переносицу, а снизу вверх, в нос, так чтобы носовая кость внутрь ушла, в мозг.
