Взяла все необходимое. Приготовила тампон, смочив его лечебной жидкостью. И собралась обработать края раны. А чтобы мне было удобно, стала на одно колено. И потянулась к мужчине.
Едва различимое ухом змеиное шипение заставило меня прервать свое занятие. Отшатнуться я не отшатнулась, но заметно напряглась.
- Продолжайте, - схожие с шипением вибрации послышались в голосе генерала.
Я удивленно посмотрела на мужчину. И, наконец-то, сообразила.
- Вам больно?!
На лице Харда застыла маска, сквозь которую прослеживалась мука.
- Нет, разрази меня гром, приятно. Заканчивайте быстрее. И залепите рану, чтобы не сочилась, - даже в положении пациента он продолжал приказывать.
- Чтобы через час дрянь, которая из вас лезет, вновь скопилась? Терпите, вы же мужчина,
- слова сами собой вырвались наружу. И только потом я сообразила о втором смысле и замерла.
Генерал с шумом выпустил воздух сквозь зубы.
- Я более мужчина, чем ты думаешь, - остальную часть моего замечания мужчина оставил без ответа. Впрочем, сузившиеся глаза, напряженная линия подбородка и трепещущие в гневе ноздри сказали мне больше, чем я хотела бы услышать о себе.
Могут же некоторые так обругать, что в голове остается лишь одно желание — забиться в уголок и не отсвечивать.
Теперь мне ясно почему все так боятся генерала. Он в состоянии убить одним лишь взглядом.
- Я не это имела в виду, - заблеяла. И тут сообразила, что любое мое оправдание глупо. И такая меня злоба взяла на одного конкретного генерала, умеющего поставить на место парой слов. Дальше я не особо задумывалась что творю.
Работать молча, когда все внутри кипит, еще та проблема. Но куда стравливать пар, так и норовящий вырваться наружу?
Решение появилось внезапно, после очередного использованного тампона, украшенного если не внутренностями Харда, то его содержимым.
Мои способности к лечению никогда не были особо выдающимися. Мертвого поднять я не могла. А вот снять боль, облегчить состояние пациента мне было по силам.
Генерал такой раздраженный потому что ему больно, значит, надо убрать этот симптом. А там и до благостного расположения духа недалеко.
Я чуть прикрыла глаза, желая изо всех сил облегчить страдания Харда. Это по моей вине с ним такое, что я и должна исправить.
Как говорится, я покалечила — мне и лечить.
Когда посчитала, что хватит самодеятельности, закончила с обработками краев раны. А ее саму заклеила свежей повязкой.
Все это время генерал не двигался, больше напоминая каменное изваяние. Он даже дышал, как мне показалось, через раз.
- Ну вот и все. Я закончила, - и только тогда позволила посмотреть на мужчину.
Меня будто кипятком окатило, настолько горячим оказался взгляд генерала.
Рука Харда взметнулась к моему лицу, я даже отшатнуться не успела, как подушечки пальцев прошлись по коже, очерчивая линию подбородка.
Стремительное движение вперед. И мои губы накрыли обжигающим поцелуем. Жарким, страстным, мимолетным.
- Спасибо, - услышала прежде чем меня взяли за руку. - Давай я помогу тебе встать.
Стук в дверь ванной, заставил вздрогнуть.
- Господин генерал, с вами все в порядке? - взволнованный голос адъютанта вышвырнул меня из романтических мыслей, заполнивших голову сразу после поцелуя.
- В чем дело, Вариус? - прорычал Хард, вмиг превращаясь в холодного, сдержанного вояку. На которого невозможно подумать, что он может быть нежен и раним.
- Ваше Превосходительство, у нас чрезвычайное происшествие.
Рикардо. Решение
- Вы едете со мной, - в нескольких шахтах на юге империи произошли массовые забастовки, вылившиеся в стычки с охраной.
Причем все происходило по одному и тому же сценарию. Аналитическому отделу даже не пришлось особо трудиться, чтобы выявить закономерности.
Кто-то сознательно подрывал порядок, поднимая людей на борьбу.
Решение взять с собой Тельму появилось сразу же, стоило услышать о ситуации на шахтах.
Ее способности к лечению, отраженные в протоколе, еще во время первого задержания, оказались феноменальными. Я сумел испытать на себе.
И с ними тоже следовало разобраться. И лучше всего это будет сделать, когда она будет рядом. Тем более демон, обладающий огромным скрытым потенциалом, не чувствовал в ней угрозы. Хоть она и послужила оружием для нанесения удара.
Тельма не знает, но болевые симптомы, выворачивающие меня наизнанку, пытались снять самые именитые лекари империи. Все безрезультатно. Их магия лишь усиливала мои страдания. Все что должно было облегчить боль, приводило к осложнениям.
В итоге я отказался от любого постороннего вмешательства, продолжая испытывать страдания. К которым, в конце концов почти привык. Научившись не замечать.
- Я могу задать вопрос? - девушка тихо стояла в сторонке, пока я собирал бумаги относящиеся к южным шахтам.
- Короткий, - оторвался от раздумий. В то время как руки работали, мозг лихорадочно раскладывал по полочкам полученную информацию, сравнивал ее с уже имеющейся. Обобщал. Делал выводы.
- Мне позволено связаться с родителями?
- По прибытию на место.
- На мне тюремная одежда, - я только сейчас обратил внимание, что девушка действительно был одета не самым подходящим образом.
Синий цвет ей не шел. Слишком тусклый. Она в нем терялась.
- По пути закажете все самое необходимое. О нашей поездке никто не должен знать.
- Но деньги, - ее желание быть независимой от меня было понятно, но в условиях строжайшей секретности следовало поступиться определенными удобствами.
О чем я ей и сказал. Заявив, что возражения по поводу расходов на одежду и все необходимое не обсуждаются.
- Если ты не можешь переступить через себя и взять у меня необходимую сумму денег, считай, что это твоя плата за службу, - и тут же добавил, видя как вытянулось лицо птички. - Наемным работникам, не входящим в штат службы, но чьи услуги мне необходимы, я плачу из своего кармана. Можешь поинтересоваться у моего адъютанта, пока я тут занят с документами.
Птичка чуть расслабилась.
- Но хотя бы сообщить отцу, что со мной все в порядке, - Тельма с надеждой посмотрела на меня.
- Нет, - и предвидя ее возмущение, продолжил. - Ситуация чрезвычайная, по причине раздувания ее искусственным путем. Подобное случалось за последнее время несколько раз. А по всем прогнозам такого не должно было быть. Вывод — это чья-то хорошо спланированная акция. О мерах, которые я собираюсь предпринять, никто не должен знать. Даже косвенно. Это понятно?
