- Нет. — Голос Артема. - Она просто немного устала. И продрогла. Неси скорей сюда все одеяла, какие найдешь.
Плач Ники... Холодный голос Орлова. Бессвязное бормотание Захара Ивановича И снова плач...
Чертыхаясь, Артем стащил с нее одежду и на руках отнес в постель. Алена была бы и рада ему помочь, но не могла даже руку поднять. И чем больше она согревалась, тем трудней было оставаться в сознании. В конце концов, она перестала бороться и провалилась в небытие, а когда открыла глаза, встретилась с внимательным взглядом Вениамина.
- Она очнулась! - проорал он, заставляя Алену вновь зажмуриться от этого громогласного вопля. - Она очнулась, Артем! Она очнулась!
Матрас совсем рядом чуть продавился. Видимо, кто-то сел. Она догадывалась, кто. И от этого было так хорошо. Так спокойно! Алена медленно подняла ресницы.
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо.
Обеспокоенный взгляд Орлова пробежался по ее лицу Он сместился, пододвинулся ближе. Уперся локтем в матрас и склонился над ней, чтобы свободной рукой проверить температуру.
- Приходила Васильевна.
- И что сказала?
Язык едва ворочался во рту и речь была довольно-таки невнятной. Артем насторожился.
- Сказала, что ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь. Иначе я бы уже отвез тебя в город.
- Зачем?
- В больницу.
- А-а-а, - протянула Алена. - А как Захар Иванович?
- Живей всех живых. Но это временно. Я эго своими руками прикончу, пусть только протрезвеет
Алена не знала, сколько времени провела в забытье, но, похоже, его было недостаточно для того, чтобы Артем остыл…
- Не нужно. Он ведь не просто так это затеял. Ему бы к психологу.
Алена пошевелилась, сбрасывая с себя одеяло, но вспомнив, что под ним ничего нет, торопливо вернула обратно. Стыдливо отведя взгляд, она вновь уставилась на пасынка.
- Ты точно не умрешь?
Алена покачала головой и слабо улыбнулась. А потом вдруг забеспокоилась:
- Который час? Ты почему не спишь?
- Он хотел убедиться, что ты в порядке. Я не смог его заставить лечь.
- Эх, Венька! Ну, что мне будет, а? - растрогалась Алена, - иди ко мне. – Она приглашающе похлопала ладошкой по матрасу.
- Нет, — мотнул тот кудрявой головой. - Если ты в порядке, я пойду к Нике. Она испугается, если проснется одна.
- Хорошо, - сглотнула Алена. — Но, может, мы хотя бы обнимемся?
Было видно, что Веник всерьез задумался над ее предложением. Переступил с ноги на ногу, почесал живот, оттягивая время. Но все же ее обнял. Да так резко, что они чуть не столкнулись лбами. Маленькие руки с силой сжались на ее шее и так же быстро разжались. Очевидно, Веник решил, что с него достаточно нежностей, но Алена была еще не готова его отпускать. Зарывшись носом в его шикарные кудри, она вдохнула аромат Орловского шампуня, которым Веник пользовался тайком, и прошлась ладошками по тощей спинке пасынка. Тот тяжело вздохнул. А потом и сам, на секунду поддавшись слабости, снова сжал ее ручонками в ответ и выпалив скороговоркой:
- Спокойнойночиятебялюблю, - помчал к двери.
- Вень! — окликнула мальчишку Алена.
- М-м-м?
- Я тоже тебя люблю. Очень-очень.
Веник сложил руки за спиной, деловито кивнул и, поставив жирную точку в их разговоре, тихонько прикрыл за собой дверь. Тем самым лишив Алену всякого повода быть сильной. Она перевернулась на бок. Подтянула колени к груди и тихонько заплакала.
- Эй! Ты чего? Ты чего ревешь, а?
- Н-не знаю, я, наверное, ис-спугалась очень.
- Ну, все-все, Аленка. Все уже позади.
Орлов забрался к ней под одеяло. Развернул к себе, хотя она и упиралась. Спрятал заплаканное лицо на своей груди. Зарылся пальцами в еще сырые, пахнущие болотной тиной волосы.
- Бедная-бедная девочка, - шептал он, - смелая девочка. Очень смелая. Я таких. как ты, не видел. Ну, чего ты ревешь, а? Еще горше ревешь ведь, Ален!
Он ей жаловался, что ли? Алена всхлипнула. Рассмеялась.
- Мне просто никто никогда не говорил таких слов. Не жалел никто, не говорил, что я смелая. И в любви мне до Веньки никто и никогда не признавался, А это так хорошо, Артем! Когда тебя любят...
- Ну. как же... Ладно, твои недоумки-мужья. Но родители... тебя наверняка любили, пока были живы.
- Да они и сейчас живы, слава богу. Только я им, такая, не нужна. Ни тогда, ни
сейчас. Меня ведь дедушка воспитывал.
Наверное, всему виной был стресс, но Алену будто прорвало. И она разболтала о себе даже то, о чем никому никогда не рассказывала.
- Что значит - такая?
- Не слишком умная, - шмыгнула носом. - Если бы я была поумней, все бы сложилось иначе.
Артем заставил Алену перелечь с собственной груди на матрас. И нависнув над нею сверху, принялся исследовать ее лицо цепким, все понимающим взглядом.
- Какой тебе поставили диагноз? — сощурился он.
- Обычный в то время.
- Умственная отсталость? - по его небритым щекам прокатились желваки. Алена поерзала, не находя себе места. - Так, ладно. Можешь не отвечать. Инвалидность, я так понимаю, у тебя из-за этого? Каких диагнозов еще на тебя навешали эти гребаные шарлатаны?
- Ну, надо заметить, у меня и впрямь не слишком высокий ай кью, - обиделась за всех врачей сразу Алена.
- О господи! Ты еще их защищаешь?
- Ну, они же не виноваты, что дислексию раньше не диагностировали.
- Так у тебя дислексия?
- Ее легкая форма. Послушай, это неважно. Я с этим научилась прекрасно жить.Мы не могли бы поговорить о чем-то другом? И не мог бы ты с меня встать? Боюсь, наше эм... лежание не прошло даром.
Алена поерзала, в полной мере осознав, насколько оно не прошло. Вздохнула.
- Нет, сначала мы договорим.
- Я ведь уже все сказала.
- Но не про родителей. Они тебя бросили, что ли? Я правильно понимаю? Ты поэтому всех сироток собираешь под свое крыло?
- Может быть! А какая разница? Сам-то ты, похоже, к ним равнодушен.
И снова он на нее внимательно посмотрел. Открыл рот. Закрыл. Нахмурился. Понятно, что ему нечего было сказать. Ей вообще не стоило заводить эту тему. И оказывать на него давление, навязывая чувство вины.
- Если бы я могла, я бы ее...
Он оборвал ее речь поцелуем. Яростным и коротким. Длящимся какую-то долю секунды, впрочем, достаточную. чтобы вспыхнуло пламя.
- Мне нужно в душ... Я вся воняю болотом.
