— Брук Лоуренс у нас дома!
— Да, но она очень устала. Ты увидишь ее утром.
Глаза Люси загорелись от возбуждения.
— Вот это да! Можно я позвоню Джози? — Она откинула одеяло, но Фиц поймал ее и плотно укутал.
— Джози наверняка давно спит, и тебе положено то же самое. Позвонишь ей утром.
— Ладно. И про малышку тоже спрошу у Бронти.
Он откашлялся.
— Знаешь, солнышко, этим вопросом лучше будет заняться мне самому. Договорились?
— Это правда?
Брон стояла в дверях и смотрела на него напряженным взглядом. От его ответа зависело многое, и, когда Фиц встал и пошел к ней, ему показалось, что он знает почему. Надеялся, что знает.
— Что она тебе рассказала?
Брон вскинула на него глаза. Она была выше Брук. Ее глаза были темнее, чем у Брук. Ему так хотелось обнять ее, но он не мог. Пока не мог.
Она подошла к креслу и устало опустилась в него.
— Брук рассказала мне, что в университете у нее был роман с преподавателем. Когда она сказала ему, что беременна, он выписал чек и велел ей сделать аборт. Она собиралась сделать именно это, но хотела предварительно хорошенько напиться. И потом вырубилась на руках у тебя, когда вы танцевали на рождественском балу.
Фиц подошел к окну, несколько секунд смотрел туда, где вдали за городом темным стальным блеском отливало море, потом повернулся к ней.
— Примерно так все и было. — Но не совсем так, и он больше не хотел притворяться. — Конечно, я и сам страстно желал ее на протяжении многих недель. — Он услышал, как стоявшая позади него женщина резко вздохнула. — Я на самом деле думал, что мне повезло, когда она свалилась мне на руки. Я привез ее сюда, но потом понял, что причиной обморока был не только алкоголь, и вызвал врача. — Фиц пожал плечами. — Тот отчитал ее как следует за выпивку и посоветовал беречь себя и ребенка. И поскольку он думал, что виновником ее состояния являюсь я, соответственно отчихвостил и меня.
— Надо же. — Ее голос звучал так, словно она старалась удержаться от смеха, во всяком случае, ему хотелось на это надеяться. — Бедный Фиц. — Тут определенно был смешок.
— Когда врач ушел, она мне все рассказала. Было очевидно, что она не хотела делать аборт. На следующий день после нашего разговора она и впрямь пошла в университет и порвала чек на глазах у этого человека. Наверно, обманывала себя, думая, что он осознает неприглядность своего поведения. Он сказал ей, что она вольна поступать, как ей нравится, но если хоть словом о нем обмолвится, то он добьется, чтобы ее вышвырнули из университета.
— И он мог бы это сделать?
— Она не была готова рисковать. Но в любом случае скандал положил бы конец надеждам на диплом с отличием.
— Да, наверно. А ты, Фиц? Как обманывал себя ты?
— Не таким образом. Беременность производит сильное отрезвляющее действие на половой инстинкт мужчины. Да, должен тебе сказать, что как будущая мама твоя сестра была не самым приятным человеком. Слишком требовательной, раздражительной, слезливой, вечно ее тошнило… Но я обещал помочь, если она хочет оставить ребенка.
— Почему?
— Во-первых, из чувства вины. Я не поступил бы с ней так, как тот негодяй, но ведь хотел того же, без всяких обязательств с моей стороны. — Фиц приподнял плечи неуклюжим, слегка вызывающим движением. — А потом я был очарован волшебной силой жизни. Это дитя, растущее буквально у меня на глазах… Однажды Брук приложила мою руку к своей талии, и я почувствовал, как шевелится Люси. Сила жизни потрясает, Брон.
Он видел, как она с трудом сглотнула, и посочувствовал — ей сейчас тоже нелегко.
— Я ходил с ней на предродовые курсы, и все автоматически принимали меня за отца. Я и ощущал себя отцом. Я поймал себя на том, что стал заглядывать в детские магазины, выбирал коляску, старался определить, какие подгузники лучше, одноразовые или из махровой ткани. — Он увидел, что Брон невольно улыбается. — И я присутствовал при рождении Люси. Акушерка позволила мне перерезать пуповину… Она моя, Брон, — во всех смыслах.
— А моя очаровательная сестрица отдала ее тебе в обмен на работу на телевидении.
— Я думал, что она вернется.
— То есть обманывал себя.
— Нет, Брон. Я не планировал играть в счастливое семейство. Просто думал, она вернется и заберет свою малышку. Я не понимал, как она могла уйти от нее.
— В этом вся Брук. Ее легко полюбить, но трудно понять.
— Как она?
— Сказался перелет через несколько часовых поясов — крайняя усталость, нарушение биоритмов, отсюда и этот нервный срыв. Сейчас она спит, а завтра снова будет в норме. — Брон наконец-то протянула ему руку. — Нет причин для беспокойства, Фиц. Она не будет пытаться отобрать у тебя Люси.
Потянув за руку, он заставил ее встать, потом сел сам и усадил ее к себе на колени. Брон не возражала.
— Кстати, о Люси. Я поговорил с ней. Она знает правду.
— Что?! — Брон торопливо выпрямилась, но на этот раз Фиц был начеку. — Прости. — Она потрогала темнеющий синяк у него на подбородке. — Болит?
— Ты всегда можешь поцеловать это место, чтобы не болело. — Она нежно коснулась его подбородка. — И вот здесь тоже немножко болит, — с надеждой добавил он, показав на нижнюю губу. Она рукой закрыла ему рот.
— Расскажи мне о Люси.
— Люси заботит только одно — как бы ты не уехала.
— Но ведь теперь здесь Брук.
— Хм. Люси не глупа. Она знает, что Брук не останется, и высоко оценивает твою полезность по части обниманий. Она считает, что лучше иметь постоянную маму навсегда, чем знаменитость на один день.
— А Брук?
— А Брук может забегать в любое время, когда у нее найдется минутка, свободная от работы по спасению земли.
— Значит, у Люси здесь все уже схвачено.
— Примерно так. Вплоть до того, что если ты останешься, то у нее тоже может появиться маленькая сестричка, как у Джози. — Его губы отыскали нежное местечко у нее под ухом. — Ты останешься, Брон?
— Ради Люси?
— Ради меня. Ради себя.
— И ты уверен, кого именно просишь остаться?
— Похоже, я всегда это знал. К Брук я испытывал вожделение. Ты вызываешь во мне какую-то совершенно иную реакцию.
— И тебя не пугает, что все будут думать, вот бедолага, не смог заполучить оригинал, так согласился на копию?
— Еще неизвестно, кто из вас оригинал, Бронти Лоуренс. — Фиц провел пунктирную линию нежных поцелуев от ее подбородка до того места под шеей, где начиналась футболка. Ему хотелось снять ее, но спешить было некуда, Брон никуда не уйдет. Никогда.
— Раз уж мы договорились, что ты остаешься, давай решим еще одну небольшую проблему.
