Кое-как доковыляв до нужной двериЭ, нажал на звонок. Где-то в глубине квартиры раздался противный звук, словно звонок простудился и хрипел вместо того, чтобы звонить.
– Кого принесло в такую рань?
Я посмотрел на часы – десять утра, все нормальные люди уже на работе. Какая такая рань?
– Ма-ашк, опять, небось, твой ирод пришел! – донеслось из-за все еще закрытой двери. Открывать явно не торопились. Кстати, глазка на двери тоже не было. Вернее, он вроде когда-то был, во всяком случае, на уровне глаз в старой, обшарпанной двери было отверстие, давно и прочно замазанное жвачкой, которая с годами отвердела и превратилась почти что в цемент.
– Гони его, баб Клава! Нечего ему тут шмоняться! Иначе по темечку получит.
Дверь, наконец, отворилась, являя моему взору дородную тетку предпенсионного (или запенсионного, сложно сказать) возраста. Вся она была такого же «застиранного» вида, как и фартук на ней. Волосы мышиного цвета выбивались из небрежно забранного хвоста, на ногах были разношенные тапки, одной рукой она держала дверь, а другой – тяжеленную (наверняка чугунную) сковородку.
– Ты не Васька! – удивленно проговорила она. – Ма-ашк, эт не Васька.
– А кто, баб Клав?
Обладательница более молодого голоса и упомянутого Васьки вышла к дверям. Блеклая, уставшая, с морщинами, мешками под глазами и синяком во всю скулу девушка. Наверняка Васькин подарочек.
– Понятия не имею. Мажор какой-то. Прынц. – Баба Клава загоготала по-богатырски, чем живо напомнила Снежану.
– Прынц? – посторила та, что назвали Машкой. – А конь у него есть?
– Не знаю, можа, в конюшне остался, – продолжала хохотать пенсионерка. – Ты кто такой будешь? – спросила она у меня, отсмеявшись. Прерывать ее я побоялся. Такая хлопнет чугуниной, как мухобойкой, и останутся от Игоря Королева только рожки да ножки.
– Я Игорь. А Снежана дома?
– Снежа? А зачем она тебе? – подозрительно прищурилась бабка.
– Я ее старый друг, проведать пришел.
– Друг? Откель у Снежки такие друзья? – Она провела по мне сверху донизу оценивающим взглядом. – Рубашечка отглажена, ботиночки начищены, костюмчик как влитой сидит, галстучек… наряд-то, небось, на пару тысчонок тянет. А Снежа с такими мажорами не водится.
– Это они с ней не водятся, – прыснула Машка.
Пару тысчонок? Пф, да у меня пуговицы на рубашке – и те дороже. разве что на пару тысяч зеленых – это да, ближе к истине.
– Неважно, откуда мы со Снежаной знакомы, – включил я командный тон, отработанный годами. – Она дома? Мне необходимо с ней увидеться.
– Парень, ты это, свои командирские замашки оставь там, откель пришел. А тут я хозяйка. Неизвестно еще, захочет тебя Снежаночка видеть или нет.
Да уж, на бабку, воспитанную сталинским режимом, мои ректорские замашки впечатления не произвели.
– А вот вы у нее и спросите.
– А вот и спрошу. Машка, держи дверь! Не пущай ентого прынца, пока я со Снежей не поговорю.
Стоило бабке отойти от двери, как ее место заняла тощая Машка. Правда, баба Клава не забыла передать ей сковородку, которую девчонке пришлось взять двумя руками, а дверь держать ногой за неимением третьей.
И только бабка сделала пару шагов, как из дальней комнаты вышла девушка. Да уж, не чета Машке. Пепельная блондинка, ростом почти с меня, – а ведь я до метра восьмидесяти вымахал, – с осиной талией, ногами, как говорится, «от ушей» и очень аппетитными формами. Не девица, а загляденье. А уж когда голову подняла, и я встретился со взглядом ярко-голубых глаз, то понял, что пропал.
– Морозко? – раздался ее удивленный возглас.
Я вздрогнул. Так меня только Слоняша в Осторесе называла. Стоп! Так это и есть Снежана? Я ведь ей тогда не поверил, когда она сказала, что в общем и целом считает себя красавицей. ну да, попала не в свое тело, как и я. Но кто же знал, что оригинал выглядит вот так?
Я сглотнул вязкую слюну, не отрывая взгляд от Снежаны. Поворачиваться и уходить никуда не хотелось. Уже и вонь не ощущалась, плевать было на удивленную Машку, бабу Клаву, которая смотрела на нас с разинутым ртом – все это я отмечал краем сознания, – хотелось только схватить Снежану, забрать ее из этого клоповника и увезти с собой на своем мерседесе. Да, он у меня во дворе. И, разумеется, белого цвета.
– Игорь? – улыбнулась Снежана, и на душе словно потеплело.
– Да, это я.
– Ты меня нашел. Но… как? Так быстро? Ведь всего два дня прошло!
– Два дня? Но… как же…
Снежана покосилась на явно греющих уши соседок, решительно подошла к двери, оттеснила застывшую Машку, схватила меня за руку и потащила по направлению к комнате. Там заперлась, прислонила к стене старый матрас и посмотрела на меня.
– Чтобы не подслушивали, – пожала она плечами. – А то еще в дурку сдадут, – добавила шепотом.
– Это уж как пить дать.
Я нервно рассмеялся. Понятия не имел, что делать и что говорить. Но, слава Тулияме (вот ведь привычка, за четыре года въелась, никак не избавлюсь), Снежана начала первой. Рассказала, как нашла Тулияму, как заставила вернуть нас обоих домой, как вернулась пару дней назад. Призналась, что меня не ждала. Собственно, с какой стати?
На мой вопрос ответила, что никаких голосов в голове не слышала, ничего и никого необычного не видела. Спросила меня о шубе.
– Я ее выкинул сразу, как только смог. Осточертела она мне хуже горькой редьки. Как в больнице встать с постели смог, так и выкинул. Отдал охране, чтобы сожгли эту жуткую тряпку.
– А жаль, – вздохнула Снежана. – Она мне нравилась.
Я чуть не поперхнулся, но, увидев, что она смеется, понял, что шутит. А я уж, грешным делом, подумал, что этот поеденный молью коврик и правда по нраву ей пришелся.
– В принципе, я бы и от такой шубы не отказалась. У меня только старый пуховик на зиму. Вряд ли твоя шуба грела меньше.
– Я куплю тебе сто шуб, – вырвалось у меня, и я прикусил язык, а Снежана внимательно на меня посмотрела.
– И что сие означает, уважаемый ректор Игорь Морозкович?
– А то, что с собой зову, – выдохнул я. В омут – так с головой, чего уж там.
– Эт в качестве кого?
– Ну… Кого захочешь. Если роль жены не устраивает, то…
– Да уж, умеешь ты, Игорь, девушку поразить в самое сердце. Даже предложение делаешь в собственном неповторимом стиле.
Она рассмеялась, и я тоже не смог удержаться от улыбки.
– Это значит «да»? – с надеждой спросил.
– Да! – с улыбкой ответила Снежана.
Когда мы вдоволь нацеловались – сколько прошло времени, понятия не имею, – сказал Снежане собирать вещи. А чего тянуть? Зачем ей жить в этой халупе? У меня коттедж четырехэтажный со всеми удобствами и прислугой. Моя невеста заслуживает наилучшего. Но тут понял, что кое-что не дает мне покоя.
