— Если честно, да.
Он слегка смеется.
— Меня все эти свадебные хлопоты скоро доконают.
— Ну а ты как хотел? Свадьба — дело такое.
— Почему нельзя просто расписаться и все? Зачем устраивать балаган и звать 200 человек? Я и половины из них знать не буду.
— Ну так скажи родителям, что тебе это не нужно.
— Элайза хочет пышную свадьбу.
Я хмыкаю.
— Почему-то меня это не удивляет.
— Чем ты занимаешься? Элайза не рассказывала о тебе никогда. Я даже не знал, что у нее есть сестра до недавнего времени.
— Да я в школе еще учусь. Мне 16.
— Понятно. Чем увлекаешься?
— Книгами и писательством.
Поль вскидывает бровь.
— Интересно. Что пишешь?
— Прозу. Рассказы всякие. Вот думаю взяться за роман.
— Прикольно. А я стихи пишу с детства. Но это просто хобби всегда было. Никогда не относился серьезно. Покажешь мне свои рассказы? Мне правда интересно.
— Эээм, — я немного теряюсь. — Если честно, я как-то стесняюсь. Еще никогда никому не показывала свои работы.
Он мне мягко улыбается.
— У меня со стихами тоже так было. Писал «в стол» и стеснялся показывать кому-то. А потом дал почитать двоюродной сестре, ей понравилось, она похвалила. Ну и самооценка как-то поднялась, и я перестал стесняться. Тебе тоже нужно попробовать преодолеть этот барьер. Иначе так всю жизнь и продолжишь писать «в стол». Разве этого ты хочешь?
И в этот момент я вдруг чувствую в нем родственную душу. Первый раз в жизни я говорю с кем-то о своем увлечении.
— На самом деле нет. Я бы хотела стать писательницей и публиковать свои работы.
— Тем более! Запиши мой номер. Позвони, когда будешь готова достать свои работы «из-под стола», и я с удовольствием их почитаю.
Я достаю из кармана телефон и записываю цифры, которые он диктует. Когда он называет последнюю у нас за спиной раздается недовольный голос Элайзы.
— Кхм. А что это вы тут делаете?
Я сохраняю номер Поля и оборачиваюсь к ней. Она стоит, скрестив руки на груди, и метает молнии.
— Я вышла просто подышать. — Говорю ей.
— А я вышел просто покурить. — Отвечает Поль.
Элайза сверлит меня ненавидящим взглядом, поэтому я спешу свалить с этого балкона от греха подальше. Мне ее Поль на фиг не упал нигде. И звонить ему я, естественно, не собираюсь. Если я захочу показать кому-то свои работы, то это будет Флёр, а не жених моей стервы-сестры.
Через час мы уезжаем домой. Я на заднем сиденье авто то и дело чувствую на себе ненавидящий взгляд сестры. Как только дома я захожу в свою комнату, ее дверь снова тут же распахивается и влетает разъяренная Элайза.
— Ты, мелкая потаскуха, что ты делала с Полем на балконе?
Меня ее тон ошарашивает.
— Эй, остынь. Вообще-то это твой женишок пришел ко мне на балкон, когда я уже там была. Ты же видела, что я встала из-за стола раньше него.
— Все равно! Я видела, как ты на него пялилась!
— Что??? Мне твой Поль на хрен нигде не упал вместе с тобой. Успокойся уже, дура.
Она явно не ожидала услышать от меня оскорбление, потому что распахнула широко глаза.
— Выбирай выражения, мелкая потаскуха! Думаешь, я не знаю, что ты таскалась с соседом Антуаном?
— Я с ним встречалась вообще-то и не скрывала этого. И давай-ка ты меня тоже не обзывай. Я тебе не потаскуха.
Элайза заливается истеричным смехом.
— Ты самая настоящая потаскуха. А знаешь, почему? — Она делает ко мне шаг, и ее глаза от злости сужаются в маленькие щелочки. — Потому что в тебе течет кровь потаскухи! Самой настоящей проститутки!
— Это ты нашу маму сейчас так называешь??? — я в полном афиге смотрю на нее.
— Твою, а не мою! Неужели ты до сих пор не поняла, что Мадлен Готье — не твоя мать? Ты правда такая тупая, что не замечаешь эту очевидную вещь?
Я стою, будто на меня вылили ведро ледяной воды. Быстро моргаю глазами и вообще ничего не понимаю. А Элайза тем временем продолжает:
— Мне было всего четыре года, когда отец принес тебя домой и сказал, что ты будешь жить с нами. Я очень хорошо помню этот день, как будто он был вчера. Мама тогда так сильно плакала, что у меня до сих пор стоит в ушах ее крик. Никогда его не забуду. Тебя родила одна из шалав, с которыми отец изменял моей маме. Так что ты мне не сестра!
Элайза говорит мне что-то еще. Выплевывает каждое слово со злостью и лютой ненавистью, но я больше не слышу ее. Потому что теперь в моей голове сложился полный пазл, теперь я получила ответ на вопрос, за что меня так ненавидит родная мать.
Все очень просто. Она мне не мать.
Я срываюсь с места и выбегаю из своей комнаты. Я буквально лечу на третий этаж в кабинет отца. Слезы застилают глаза, текут ручьем по лицу и я даже не пытаюсь их унять.
Врываюсь к папе без стука и громко хлопаю дверью. Он в этот момент смотрит какие-то чертежи.
— Кнопка, что случилось? — удивленно смотрит поверх очков.
— Элайза мне все рассказала. — Я приближаюсь к нему.
— Что она тебе рассказала?
— Что меня родила одна из твоих любовниц. Это правда?
Отец замер с карандашом в руках. Мгновение смотрит на меня тяжелым взглядом, а потом грустно вздыхает и бросает его на письменный стол. Разворачивается и отходит к окну.
— Она не должна была этого делать. Я поговорю с ней.
— Значит, это правда? — я срываюсь на крик. — Теперь понятно, почему вы все так меня ненавидите.
— Я тебя не ненавижу! — отец разворачивается ко мне лицом. — Я делаю для тебя все, что могу.
— Что ты для меня делаешь? Деньги мне даешь? А мне, может быть, не нужны деньги! Мне, может быть, родители нужны! И семья, где меня будут любить!
Я закрываю лицо ладонями и громко рыдаю. Отец подходит ко мне и обнимает, прижимая к себе.
— Ну тише ты, тише. Я не хотел, чтобы все так вышло. Ты моя дочь, и я тебя люблю. Я не всегда могу проявлять свою любовь, но это не означет, что ее нет.
Я отстраняюсь от него.
— Кто моя мать? — спрашиваю дрожащим от слез голосом.
— Это не важно.
— Я хочу знать. Кто она?
— Кнопка, это не важно…
— КТО ОНА??? — я буквально ору на него.
Отец тяжело сглатывает и делает шаг назад. Видно, что ему тяжело говорить.
— Она танцевала в «Мулен Руж». Там я ее и встретил. Мы не долго были вместе. Однажды она мне позвонила и сказала, что родила от меня ребенка и не может его воспитывать. Ну я и забрал тебя к нам.
