Хищный, приплюснутый корпус. Развитое оперение. Агрессивные щели-жабры воздухозаборников. Дирижабль был породист и могуч. Необычные обводы делали его похожим на мускулистого хищника, приготовившегося к прыжку. Различия с нынешними «сосисками» и «огурцами» бросались в глаза сразу же.
– Олег, Рудольф Генрихович прав. Этого красавца нам не вытянуть. У предков был титан и они умели с ним работать. Мы только на стальном каркасе балоннета вдвое им проигрываем, что по весу, что по жёсткости, – Усольцев отодвинул от себя листы с расчётами силовых каркасов дирижабля и потянулся за сигаретами.
Следом за ним и Густавсон начал охлопывать себя по карманам, вспоминая, где же лежит его трубка.
– Пройдёмте в курительную, – остановил Олег своих компаньонов, приготовившихся подымить. Хоть Липатов и разрешил пользоваться его столичным особняком, как своим собственным домом, но это не повод, чтобы гости провоняли ему табаком гостевые комнаты. Да и с особняка скоро пора съезжать.
Ремонт в снятой им квартире закончился. Осталось мебель завести. Загородный дом – штука хорошая, но дорога… Час с лишним до Академии, и чуть больше порой уходит вечером на обратный путь. Почти три часа драгоценного времени каждый день теряется в связи с поездками в город. Его времени. Времени его жизни, и так утекающего, словно песок сквозь пальцы.
Олег даже сам себе не слишком хотел бы признаться, что с квартирой в городе он слегка лукавит. Были на неё у него и другие планы, в том числе связанные с парой горничных из городка Касимов. В чужой дом их не притащишь, не поймут. В первую очередь те же дочки купца Липатова, отчего-то запавшие парню в душу.
Недостатки монашеского образа жизни Олег понял уже в первый месяц пребывания в столице. Точнее, после первого же танцевального занятия со смолянками. Права оказалась поговорка про плохого танцора. Воздержание и танцы – далеко не лучшее сочетание. Наблюдаются, знаете ли, определённые неудобства, доказывающие их несовместимость. И краснеть за них пришлось не только Олегу, но и одной из барышень, которая определённо что-то почувствовала. Иначе с чего бы скорость обмахивания тем же веером у неё в пару раз возросла, щёчки запунцовели, дыхание участилось и взгляд слегка затуманился, как они после танца за стол вернулись.
Это была одна из причин, по которой Олег близко сошёлся с весьма активной группой однокурсников. В основном её составляли Одарённые, приехавшие из провинции. Они впервые почуяли вкус свободной жизни – без родительского надзора и без обязательных выездов к многочисленным соседям на званые вечера, юбилеи и дни рождения. Вечера, без запахов нафталина и герани.
Большинство вечеринок у курсантов заканчивались там же, где они обычно заканчиваются у подобной молодёжи. Сакраментальное: «А теперь по девочкам», редко оставалось без ответа действием. Иногда гуляли так хорошо, что наутро хотелось начать новую жизнь. Желательно под чужой фамилией и в другом, незнакомом городе…
Олег пока обходился без «залётов», за что отдельное спасибо стоило сказать Юре с Володей – двум его охранникам, оставленным при нём по настоянию Липатова. В отличии от некоторых своих друзей Олег ещё ни разу не встретил утро в полицейском участке. Мистическим образом охранники успевали его выдернуть из загулявшей компании и увезти за несколько минут до прибытия полицейского наряда.
С «почётным эскортом» в три внедорожника Олег поездил чуть меньше месяца. Потом его пригласил к себе ничем не примечательный офицер из Службы Безопасности Академии. В доверительной беседе он посоветовал курсанту не заниматься ерундой и не привлекать к себе лишнего внимания. Вопросы относительно него с Главами соответствующих кланов решены, и Олегу можно не опасаться мести с их стороны, пока он учится в Академии. Столица – это не окраины Империи, где закон – тайга, а прокурор – медведь. Тут другие игры. По своим правилам. Под конец беседы офицер всё тем же скучным голосом порекомендовал Олегу оставить попытки разузнать что-то о кланах его бывших противников. Усердно налегая при этом на слово «бывших». Видимо найм Степашей двух частных детективов не остался незамеченным. Ничего страшного. Степану это не повредит. В столице никто его не видел, а расследование обратной связи приведёт следователей в тупик. Эти действия ими заранее были просчитаны, как одна из операций отвлечения.
– А вы у нас, Рудольф Генрихович, всё больше отмалчиваетесь сегодня. Хотя я же явственно вижу, что вас что-то беспокоит и не устраивает, – Усольцев, затушив сигарету, первым решил прервать молчание, повисшее в курительной комнате вместе с клубами табачного дыма. Торопится. Ему, единственному из них троих, сегодня в дорогу. Техномаг всё ещё на военной службе состоит, вот и придётся ему вскоре до Касимова вечерним поездом добираться.
– Честно говоря, Игорь, я в растерянности. Когда мы договаривались о сегодняшней встрече, я полагал, что буду ратовать за организацию производства той оснастки, идею которой нам подсказал Олег. Однако решил подстраховаться. Есть у меня в знакомцах несколько крупных заводчиков. Успел я с тремя из них встретиться и, признаюсь, потерпел оглушительное фиаско. Оказалось, что наша оснастка промышленниками востребована не будет, – пряча глаза и разбирая на части ни в чём неповинную трубку, выдал Густавсон секрет своих терзаний.
– О как! Поди-ка они и причину назвали? – техномаг очень живо отреагировал на неожиданную новость, услышанную от своего бывшего наставника.
– Представь себе, назвали. Причём, практически одинаковую – государственные заказы. Один так даже руками замахал, меня не дослушав. Закрутили им гайки с контролем сроков так, что ни о какой реорганизации производства до конца года они и слышать не хотят. За каждую просрочку платят, а уж про то, чтобы сроки нескольких заказов подряд сорвать, так и вовсе думать боятся. Неустойки государством такие предусмотрены, что по миру пойдёшь. Есть и ещё один неприятный момент. Не в чести нынче магия у промышленников. Кто-то очень постарался, чтобы в определённых кругах сложилось мнение о том, что магия непригодна для массового производства. Для кустарных и мелкосерийных изделий якобы подходит, а там, где счёт на тысячи идёт, уже нет, – поморщился Рудольф Генрихович, поднимаясь с дивана, – Вот такие дела.
– Знаком я с этой темой. Последнее время её часто даже в технических журналах поминают. Между прочим, не без оснований. Если отбросить в сторону те магические изделия, которые для воздухоплавания и доспехов делаются, то всё остальное и есть кустарщина. Даже армейские амулеты и те существенно разнятся по виду и по характеристикам. А про остальное лучше и не вспоминать. Там всё сделано с такими допусками, что половина Силы не используется и просто уходит в никуда. Я уже не говорю про остальные потери, которые тоже можно было бы избежать, – Усольцев постоял немного, покачиваясь с носков на пятки, а потом повернулся к Олегу, – Помнишь, мы с тобой магоцикл осматривали. Ну, ту мотоциклетку магическую, что Силыч нам притащил.
– Да, помню. Забавная вещица, – улыбнулся Олег, вспоминая несуразное средство передвижения.
– Мы с тобой тогда за пару часов неспешной работы и мощность ей подняли процентов на двадцать, и расход Силы снизили. А всё почему? Да потому, что разброс маготехнических деталей был очень велик. Вот и поставили на мотоциклетку ограничители в каждую цепь, ориентируясь на самый малый ток Силы. Собственно, у создателей магоцикла было два выхода: или откалибровать все детали, что долго и дорого, или заказать детали с жёсткими допусками. В первом случае им бы потребовался не один маготехник моего уровня, который бы вручную доводил каждую мотоциклетку до оптимальных параметров. А про вторую возможность лучше и не думать. Не любят маги стандартов. Каждый по своему норовит всё сделать. И управы на них нет. Как же, они же Одарённые. Аристократия, блин. Бери, что дают, и радуйся.
