— Ты у меня такая красивая, — Габи провел здоровой рукой по моей щеке. — Самая красивая. Я очень сильно дорожу тобой.
— Угу, поэтому уехал непонятно куда, чтобы напиться, — бормочу и осторожно вынимаю пинцетом маленькие осколочки, что застряли в коже на руке Габриеля.
— Малыш, не злись на меня. Да, я немного перебрал, каюсь. Больше так не буду, — снова тянется ко мне, чтобы поцеловать, я прикрываю его рот ладонью.
— Не смей, — смотрю в эти пьяные глаза, в которых блестит раскаянье.
— Ты теперь не будешь подпускать меня к себе? — он выглядит оскорблённым.
— А почему бы и нет? — выгибаю одну бровь. — В качестве наказания.
— Поляяя, — снова хнычет. Ребенок ей-богу! Мальчик, заточенный в тело взрослого мужчины, в которого я влюбилась. — Ты слишком жестокая, — обнимает меня и утыкается носом в шею. — Я был не прав, ты тоже, но я всё равно люблю тебя. Если бы ты только знала, как же сильно я боюсь тебя потерять. Этот страх временами просто сводит меня с ума, — его голос звучал ровно и настолько уверенно, будто Габи вообще не пил. По телу прошелся мороз.
— С чего ты решил, что потеряешь меня? — нервная улыбка сама по себе мелькнула на губах. — Куда я от тебя денусь?
— Не знаю, — смотрит на меня печальным взглядом. — В жизни ведь всякое бывает. Я понимаю, что надрался в доску и это никак не решает наших проблем. Но… Сейчас я чувствую себя смелей. Я… Я хочу с тобой поделиться кое-чем, пока на это хватает сил.
— И что именно ты хочешь рассказать мне? — серьезно спросила я.
— То, что тревожило меня последние пять лет.
На несколько мгновений в ванной повисло тягостное молчание. Я не знала, что мне следует делать. Просто ждать пока Габриель соберется с силами? Попросить, чтобы мы переместились в спальню? Всё-таки как-то ванная комната не очень подходит для откровенных разговоров. Мысли в моей голове продолжали рождаться и тут же рассеиваться в тревоге. Я просто нервничала и переживала за Габриеля, поэтому и думала о всяких пустяках.
— Уже однажды я любил в своей жизни, — начало исповеди моментально настраивало меня на трудную и болезненную историю жизни Габи. — Эта любовь разрушала меня, но тогда я просто не хотел замечать очевидных вещей. Софии тогда было столько же, сколько тебе сейчас. Мы познакомились в клубе. Моя компания только-только начала достигать первых серьезных успехов. Такое события нельзя было не отпраздновать, — Габриель избегал смотреть мне в глаза. Я села на бортик ванны и продолжила вслушиваться в каждое слово, произнесённое моим мужчиной. Моим ли? — Я сразу ее заприметил. Она красиво танцевала. Всё, абсолютно всё, даже невольное движение плеч говорило мне о том, что София уверенная, знающая себе цену девушка. Не знаю, тогда ли я влюбился или чуть позже. Мне будто выстрелили в висок, и пошел обратный отсчет. Наши отношения постоянно находились на грани фола. Эмоции били через край: от самых нежных до обжигающе негативных и жестоких. Нас постоянно притягивало друг к другу. Какая-то сила просто не отпускала. Два сильных и взрывных характера не могли существовать в одной плоскости. Я стал зависим ею, рассудок словно отключился. Мы оба часто были не правы, я хотел всегда большего, стал диким эгоистом и параноиком. Когда мы ссорились, я забивал на работу, даже если накануне нужно подписать какой-нибудь контракт. Я словно попал в центрифугу, и следующие два года меня без конца кружило, вытряхивая остатки здравого смысла. София любила гулять по клубам, испытывать мою ревность, заигрывая с другими мужчинами. Я дрался из-за нее, причем не раз, а она смеялась, будто радуясь тому, что я стал ее безвольным рабом. Она любила новизну, любила быть внезапной и непоследовательной. Могла заявиться ко мне в офис и устроить разгромный скандал прямо на совещании. Причиной для этого мог стать любой пустяк. Крайней точкой стало то, когда я вернулся из недельной командировки и застал ее в кровати с двумя… С ДВУМЯ, мать его, мужиками. По иронии судьбы, я вошел в самый разгар их… Впрочем неважно. Этого я выдержать не мог. Накануне у нас всё было хорошо и… Я как идиот подумал, что всё наконец-то разрешилось. Купил кольцо, хотел сделать предложение. В итоге отлупил этих мудаков… Она ничего не отрицала, не оправдывалась. Просто смотрела на меня и улыбалась. Потом ушла, ну а я… Я почти сдох, но всё же воскрес. Я пил, безбожно пил, дрался и трахался с женщинами. Мишка кое-как помог мне выбраться из этого дерьма. Я зарекся, что, кроме опытных баб, никого рядом с собой не потерплю. Потом… Потом появился ты. Снова такой уже знакомый выстрел в висок, который напугал меня до чертей. В тот вечер в отеле я повел себя как идиот. Всё еще помню твои испуганные глаза и просьбы оставить в покое. Я злился на тебя и на себя за то, что этот проклятый «выстрел» снова случился в моей голове. Вкус одержимости загорчил на языке. Я бы тебя трахнул, если бы ты не упала в обморок. Я настолько боялся новой боли, что был готов пожертвовать тобой. Затем… Всё получилось так как получилось. Мне жаль, — Габриель поднимает свой измученный взгляд на меня. — Жаль за то, что я всерьез хотел причинить тебе вред. Даже сейчас этого не могу простить себе. В связке с прошлым и этим инцидентом я просто начал пожирать себя изнутри. Ты и София — две противоположности. Моя любовь к тебе такая же сильная, как в свое время к ней. Просто порой закрадывается чувство дежавю, какая-то мелочь происходит между нами, а такое ощущение, что прошлое пытается втиснуться в настоящее. Это сложно объяснить. Я не привык обнажать свои страхи, поэтому постоянно их скрываю. Если бы ты знала, как я не хочу просрать пусть пока то немногое, но наше общее, — Габриель тяжело вздохнул и спрятал лицо в руках. — Но порой понимаю, что между нами непростительно большая разница в возрасте и этот факт трудно игнорировать.
Я долго ничего не могла сказать. В душе образовалось смятение и боль за Габриеля. Я бы никогда в жизни не подумала, что так крепкий и сильный во всех отношениях этого слова человек, может быть настолько уязвимым. Держать столько всего в себе и при этом улыбаться… Достойно, на мой взгляд. Да, уже прошло время, но ведь боль никуда не уходит. По себе знаю. Сейчас моя жизнь в сто раз лучше, чем была, но боль за отца всё равно живет во мне. Конечно, у нас немного разные ситуации, но принцип один на двоих.
Наверное, я должна начать ревновать Габриеля к прошлому в особенности в этой Софии. Но… Ничего подобного у меня в душе не зашевелилось. Я слишком дорожила этими отношениями, чтобы марать их ревностью. Габи открылся мне, по-настоящему открылся. Это была новая ступенька для нас двоих.
— Я люблю тебя, — мне показалось, что это признание сейчас как никогда уместно. — Люблю таким, какой ты есть, — я подошла к нему и обняла.
— Знаешь, — Габриель уткнулся носом мне в шею. — Я думал, что момент такого признания должен пройти в более романтической обстановке, а не в ванной и когда я пьян.
— Мне всё равно, я просто тебя люблю.
— Я тоже до дрожи в пальцах люблю тебя, — он крепко обнял мен за талию. — И теперь, когда я поделился с тобой тем, что меня так угнетало, я чувствую, что готов идти дальше. С тобой идти, — Габи посмотрел на меня своими красивыми, но всё еще пьяными глазами. Да уж… Похоже, мы действительно необычная пара.
