Тонкие снежно-белые шерстинки с легким перламутровым отливом даже и близко не были похожу на то, что числилось в документах.
— Капитан? — сладко улыбнулась я. — Что это такое?
— Шерсть, — сглотнул тот. — Все как в бумагах. В чем проблема?
— Уж не думаете ли вы, что я не узнаю кальтийскую шерсть, которую производят только на острове Георанд?
Он бросил на меня злой взгляд.
— Капитан, я ведь женщина, — произнесла снисходительно. — Содергрен, она облагается пошлиной?
— Так точно, — кивнул Макс Содергрен из отдела экономических преступлений, которого мы прихватили с собой.
— А ведь вы, Унберг, — заглянула в досмотровый лист, — отметили, что все в порядке. Фиксируйте, Содергрен.
Вильфред Унберг дернулся было в сторону выхода, но его крепко ухватили за локоть. Капитан, казалось, сейчас взорвется от злости.
— Идем дальше.
Дальше нашлись ящики с винными бутылками, бережно обернутыми в несколько слоев мягкой ткани. Их содержимое, жидкость приятного золотистого оттенка, в принципе, было вполне похожа на то, что записали в декларацию. Но когда выкрутила из одной пробку, в нос ударил резкий кисловатый запах.
— Что с вином? — бросила я на капитана острый взгляд.
— Без понятия, — буркнул он. — Испортилось.
Харнод принял у меня бутылку и посмотрел на просвет.
— Осадок какой-то. Может и правда испортилось.
— Что же вы так неаккуратны, — попеняла капитану ехидно. — Ваш заказчик будет недоволен.
— Можно мне? — попросил вдруг д'Эстар.
Забрав у эксперта вино, он сначала принюхался, потом капнул немного на палец и попробовал на вкус.
— Это не вино, — констатировал мужчина. — Это настойка викулы.
— Уверены? — прищурилась я, а потом прошептала так, чтобы услышал только мужчина. — Балуетесь в свободное от работы время?
— Нет, — в тон мне ответил тот. — Предпочитаю получать удовольствие другими, более интересными и чувственными способами.
И добавил уже громко:
— Да, это настойка викулы.
Этот напиток, который варили на далеких островах Руфу, обладал легким наркотическим эффектом и был запрещен в Виронии. А значит, капитан попал еще сильнее.
— Так вот кто поставляет в мой город порок и разврат, — с неподдельной угрозой в голосе произнесла я.
Капитан окончательно перестал строить из себя оскорбленную невинность и выдал грубо:
— Следить нужно за своим городом получше.
— Уж я-то прослежу. Признавайтесь сразу, что еще интересного везете?
Он пожал плечами и демонстративно уставился в потолок.
— Ладно, — я не расстроилась. — Идем дальше.
Следующим пунктом декларации были специи. Однако, когда мы открыли мешок, в котором по документам была корица, то увидели там мелкий светло-зеленый порошок.
— Что с вашей корицей? — ехидно спросила я. — Тоже испортилась?
— А это вроде как черный перец, — хмыкнул Раэн д'Эстар, выуживая из очередного мешка пучки каких-то листьев.
— Мне знаком этот запах, — пробормотала вдруг Соррен.
Полуоборотень растер лист между пальцами, принюхался и задумчиво прищурился:
— Точно знаком…. Причем, совсем недавно его чуял. Точно!
— И что это?
Соррен склонился ко мне и негромко ответил:
— Наркотики, которые мы нашли у аптекаря, пахли очень похоже.
— Отлично, — я едва не потерла руки.
Нюху полуоборотня можно было доверять.
— Харнод, все на экспертизу.
Остальной досмотр проходил в том же духе. Харнод находил новые несоответствия, Содергрен фиксировал, нечистые на руку мужчины прожигали меня ненавидящими взглядами, а я развлекалась.
— Ай-ай-ай, капитан, — пеняла я, обнаружив незадекларированную картину одного из известных мастеров… — Вообще, что это за дилетантский подход? Не могли по тайникам все попрятать?
— Что б вас, — шипел в ответ тот.
— Как будет рад бюджетный комитет, конфисковав эту прелесть в доход города, — восклицала, завидев рулоны дорогого шелка с островов Руфу.
— Посмотрим, что скажет губернатор по этому поводу, — бормотал начальник таможни.
А ведь он тоже ходит по лезвию ножа. Ни за что не поверю, что контрабанда проходила здесь без его ведома. После «Алкионы» у нас есть повод устроить в порту полную проверку, а это значит, что можно будет и налоговую привлечь, проверить, не живет ли господин Вальд на незаконные доходы. Все проверим. И всех посадим.
— Что ж, — подытожила, когда спустя несколько часов мы добрались до последнего, самого дальнего трюма. — Отличный улов. Господа, я арестовываю корабль вместе с грузом и людьми. Господин Свельд, обеспечьте склад для конфиската.
Начальник службы безопасности кивнул, неприязненно разглядывая попавшихся коллег.
— Господин Унберг, вас я тоже арестовываю, и к вам, господин Вальд, у меня много вопросов.
— А там что? — вдруг произнес Раэн д'Эстар, прикоснувшись к глухой металлической переборке.
— Носовой отсек, — буркнул капитан. — Герметичный, на случай повреждений.
— Я бы его вскрыл.
— Вскрыли? — разъярился мужчина. — Вы с ума сошли? Да, я виноват в контрабанде, признаю, но разве это повод калечить мой корабль?
— Следователь д’Эстар, — спросила я, — зачем вам это?
— Хотите верьте, хотите нет, но это интуиция, — произнес мужчина, серьезно глядя мне в глаза.
Интуиция… Интересный аргумент. Но в самодурстве столичный гость вроде бы никогда не замечался, так может и правда чувствует что интересное?
— Вскрывайте, — разрешила решительно.
Капитан Мурано рванулся было к д’Эстару с яростным воплем, но был быстро повален на пол.
Сам мужчина хмыкнул, а потом сплел зеленоватое лезвие и шагнул к переборке.
Тихо заскрежетал металл, пахнуло гарью, и уже буквально через полминуты в переборке появился широкий проход, через который мог свободно пройти даже могучий Бьорн Соррен.
Д'Эстар осторожно отставил в сторону вырезанный лист, а я потребовала:
— Фонарь.
Получив искомое, подалась вперед, освещая нутро отсека, и ошарашенно воскликнула:
— А это еще что такое?
В тесном темном отсеке лежали люди. Лежали прямо на полу, вплотную друг к другу, и никак не реагировали на чужое вторжение. Мертвые? Спящие?
Раэн д’Эстар осторожно шагнул внутрь, присел и коснулся запястья ближайшего мужчины.
