— Вышли все на свет, построились в шеренгу и выставили вперед руки! — гаркнула я.
Народец зашушукался и стал медленно отлипать от стен. Среди вышедших оказалась излишне тощая девица лет тридцати с темными мешками под глазами и тоскливым взглядом. Из-под короткого полушубка выглядывала длинная темная юбка, светлые волосы были уложены в простую, но все же высокую прическу. Моя горничная — поняла я. Вторая женщина была полной, лет сорока, со здоровым румянцем на щеках и веселыми глазами. Повариха — решила я. Толстушка держала за руку светловолосого мальчугана лет пяти, смотрящего на меня с нескрываемым восхищением. Не удержалась и улыбнулась мальчонке, отчего тот до корней волос залился краской и поспешил спрятаться за материнскую юбку. Была еще девчушка лет шестнадцати с растрепанной косой и озорным взглядом. Рядом с ней стоял паренек лет восемнадцати, черноволосый и кучерявый, за пояс заправлены вожжи. Видимо, помощник конюха. А вот следующим стоял мужик лет сорока, от которого хорошо разило конским потом и кое-чем покрепче — вероятно, и был сам конюх. Были еще два мужичка абсолютно невыразительной внешности и бабенка с немалым объемом груди и красными натруженными руками, скорее всего прачка. Последним из тени вышел худой, лысый мужик в потертом кожухе и грязных штанах.
— Предупредили ли вас, что, пока я пребываю здесь, все вы должны находиться в перчатках? — строго спросила я. Затем, повернувшись к подошедшему ко мне сзади Грегу, незаметно подмигнула, тот одобрительно улыбнулся мне одним уголком рта.
— Да, госпожа, — прогудела толпа, а прачка попыталась спрятать руки в куцые рукава своего кожуха.
— Только прачка и повариха при выполнении непосредственно своих прямых обязанностей имеют право их снять, — продолжила я, смекнув, что стирать и мыть картошку в тканевых перчатках вряд ли получится. — Остальное время, находясь в пределах замка, вы не имеете права их снимать. Понятно?
— Так что, — насмешливо крикнул лысый мужичонка, — и до ветра, что ли, в перчатках ходить.
Вот не понравился он мне сразу. Подскочила к смеющемуся мужику, бедняга был на голову ниже меня. Решила руки не марать и просто хорошо так боднула несчастного. Мужик упал сразу, даже не покачнулся, просто рухнул на землю. Со всех сторон заржали. Хорошая у меня охрана, умеет не вмешиваться.
— Вижу, дорогая, с прислугой ты уже познакомилась, — услышала я за спиной хорошо знакомый низкий голос. — И они с тобой, судя по всему, тоже. Где Бас?
— Отпустила погулять, мальчик засиделся — давно зубки в теплую плоть не вонзал.
Девчушка с растрепанной косой от моих слов тихо взвизгнула, помощник конюха тут же сжал ее руку.
— Дом осматривать не собираешься?
— Ну показывай свои хоромы, — томно вздохнула, опираясь на предложенную мне руку герцога.
Мы прошли в высокие дубовые двери, прислуга двинулась за нами. Пока мы снимали свои шубы, слышали, как прислуга пораженно перешептывается. Еще бы, мало того, что хозяин наглую девицу с чудовищем-людоедом приволок, так еще и сам молодильных яблок объелся. Я невольно хихикнула.
Замок действительно оказался небольшим. Весь первый этаж занимали хозяйственные помещения, поэтому мы сразу поднялись на второй, где и были непосредственно холл, столовая, две гостиные, кабинет и небольшой зал, который в случае необходимости должен был выполнять функции бального. Спальные покои, а их было четыре, находились в башнях, по одному на каждую. Весь замок был выдержан в едином, строгом, даже несколько аскетичном стиле, цвета в основном преобладали темно-синие с легкими бежевыми вставками.
Пока мы проводили осмотр замка, в наши спальни доставили вещи и сообщили, что скоро подадут ужин. Мы с Альбертом расстались в холле, и каждый пошел в свою башню приводить себя в порядок перед ужином.
Приняв ванну, благо без посторонней помощи, и надев одно из платьев, пошитых еще модистками графа, я позволила своей новой горничной заняться моими волосами. Та была в перчатках, но было видно, что подобное положение вещей ей очень не нравится.
Ничего, скоро привыкнет. Мне здесь тоже не нравится.
Когда я спустилась в столовую, Сандр был уже там. Заметив мой красноречивый взгляд, брошенный на слуг, он тут же отпустил их, и мы остались вдвоем.
— Ну наконец-то, — я скинула длинные перчатки и, небрежно бросив их на соседний стул, взялась за приборы.
— Не нравится? — улыбнувшись, Альберт кивнул на мои руки.
— Скажем так, это маленькое неудобство, которым я плачу за гораздо более значительные вещи.
— Вот как? — герцог усмехнулся. — И что же это за значительные вещи?
Я задумалась. Если скажу, что свобода, решит, что я собираюсь сбежать, если скажу, что избавление от него, подумает, что положила глаз на короля. А оно мне надо?
— Определенность.
— То есть сбегать ты не собираешься? — заметно повеселел герцог.
— А зачем? — я пожала плечами. — К осени храм будет готов, и в мой карман потечет довольно хороший поток денег. Все, за что я могла бы бороться, в договоре оговорено и прекрасно меня устраивает. Меня ждет вполне радужное будущее, ради которого можно потерпеть жизнь в глуши.
Альберт довольно кивнул и наполнил бокалы.
— В таком случае тост.
— За определенность? — приняла я бокал.
— За определенность.
После ужина Альберт не собирался оставлять меня одну, но смотрел на меня как то странно
— Говори уже, — не выдержала я.
Альберт несколько нервно дернулся, но все же начал:
— Вчера ты доказала, что неплохо разбираешься в договорах.
— Неплохо? Да я собаку на них съела.
— Может быть, тогда глянешь на один документ? Интересно услышать твое мнение.
Я удивленно посмотрела на Альберта. Он просит меня о помощи? Ничего себе. Его Светлость герцог Сандр не может сам разобраться с какими-то бумажками?
— Ладно, давай свой документ. Ничего не обещаю — все-таки законодательства могут существенно различаться.
— Хорошо, я с утра принесу его.
— А почему с утра? — я обиделась. — Я и сейчас могу глянуть. Или он у тебя не с собой?
— С собой, но он в моих комнатах, — несколько растерялся герцог.
— Ну так пошли, — я встала, — все равно делать нечего, — и, подумав, добавила: — Вино прихвати.
Что за мужики в этом мире? Вот она, разница мировоззрений во всей красе.
Поднявшись в башню к Альберту, я тут же облюбовала удобный диванчик и, забравшись на него с ногами, потребовала свой бокал и пресловутый договор. Внимательно перечитав документы, спросила, в чем сложность.
— Виренские купцы требуют выплаты очень большой неустойки в связи с задержкой доставки руды.
— А платить ты не хочешь, — догадалась я.
