Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Там дальше о приюте. – Бет тоже купила журнал по дороге из школы. – И еще описание одной из моих партий. И еще очень много о том, что я девочка.
– Но ведь так оно и есть.
– Это не настолько важно, – покачала головой Бет. – Они не напечатали и половины того, что я говорила. Не упомянули о мистере Шейбеле, не рассказали, как я играю сицилианскую защиту…
– Но, Бет, они же сделали тебя знаменитостью! – заметила миссис Уитли.
Бет задумчиво посмотрела на нее:
– В основном потому, что я – девочка.
* * *
На следующий день в школьном коридоре ее остановила Маргарет. Блондинка была в пальто из верблюжьей шерсти; длинные волосы рассыпались по плечам. Она казалась еще красивее, чем год назад, когда Бет стащила из ее сумочки десять долларов.
– Участницы «Яблочного пирога» просят передать тебе приглашение, – почтительно сказала Маргарет. – У нас в пятницу плановое собрание членов клуба, а вернее, вечеринка у меня дома.
Ее пригласили в «Яблочный пирог», и это было странно. Согласившись прийти и спросив адрес, Бет вдруг поняла, что они с Маргарет поговорили впервые.
В тот день она битый час примеряла платья в «Пёрселле» и в конце концов выбрала одно – темно-синее, с простым белым воротником – из самой дорогой линейки одежды во всем универмаге. Вечером миссис Уитли, услышав, что Бет идет на собрание «Яблочного пирога», и увидев платье, очень обрадовалась.
– Ты как благородная девица, впервые выезжающая в свет! – воскликнула она, когда Бет надела платье, чтобы показать, как оно сидит.
* * *
Отделанная светлым полированным деревом гостиная в доме Маргарет сияла и поблескивала, стены украшала масляная живопись – в основном на картинах были лошади. Стоял теплый мартовский вечер, но в камине под белым колпаком потрескивал огонь. Когда вошла Бет в новом платье, четырнадцать девочек уже сидели на белых диванчиках и разноцветных креслах с высокими спинками. Почти все они явились на вечеринку в школьных свитерах и юбках.
– Это было что-то! – выпалила одна из девочек. – Открываю «Жизнь», а там знакомое лицо из Фэрфилдской средней. Я прям обалдела!
Но стоило Бет заговорить о шахматных турнирах, все наперебой начали расспрашивать ее о парнях, которые в них участвуют, – как выглядят, встречается ли она с кем-нибудь? Когда Бет сказала, что у нее на это нет времени, девчонки тут же сменили тему.
Целый час они болтали о мальчиках, о свиданиях и нарядах, неторопливые рассуждения сменялись подколками и хихиканьем, а Бет неуклюже сидела на краешке дивана с хрустальным бокалом «кока-колы» в руках и никак не могла придумать, что сказать, чтобы поддержать разговор. В девять часов Маргарет включила здоровенный телевизор рядом с камином, тогда все умолкли – время от времени раздавались только смешки – и стали смотреть кино в рубрике «Фильм недели».
Бет терпеливо сидела, не участвуя в перешептываниях и пересмеиваниях во время рекламы, до тех пор пока кино не закончилось в одиннадцать. Скукотища и тупые разговоры на вечеринке ее сильно удивили – ведь это было собрание элитного клуба, того самого «Яблочного пирога», который казался ей таким престижным, когда она только поступила в эту школу в Лексингтоне. И что же они делают на своих изысканных закрытых собраниях? Смотрят фильмы с Чарлзом Бронсоном. Лишь один раз скукотищу нарушила девочка по имени Фелиция. Глядя на главного героя, она сказала: «Интересно, у него правда такой огромный или так только кажется?» Бет тогда улыбнулась, но это было единственное, что ее рассмешило.
Когда в одиннадцать она собралась уходить, никто не стал ее задерживать, и никто ничего не сказал о приеме в клуб. Она с облегчением села в такси, добралась до дома, а там сразу взялась за книгу «Миттельшпиль в шахматах», переведенную с русского, и читала в спальне целый час.
* * *
В школе о ней теперь знали достаточно, так что отпрашиваться на очередной турнир, ссылаясь на какую-нибудь болячку, не пришлось. Миссис Уитли поговорила с завучем, и Бет освободили от уроков. Насчет прошлых мнимых недугов ее никто не расспрашивал. О Бет написали в школьной газете, и теперь ученики показывали на нее пальцем в коридорах.
Новый турнир проходил в Канзас-Сити. После того как Бет там победила, директор турнира – очень серьезный молодой человек – пригласил их с миссис Уитли в мясной ресторан поужинать, был весьма любезен с обеими и сказал, что участие мисс Хармон в соревновании – большая честь для организаторов.
– Я бы хотела сыграть в Открытом турнире Соединенных Штатов в Лас-Вегасе, – сказала Бет за десертом с кофе.
– Конечно, – кивнул директор. – Вы можете там победить.
– А это поможет ей попасть на заграничные турниры? – поинтересовалась миссис Уитли. – В Европе, к примеру?
– Наверняка. – Фамилия у молодого человека была Нобиль, он носил очки в толстой оправе и все время пил воду со льдом. – Организаторам европейских соревнований сперва нужно о ней узнать, чтобы прислать приглашение.
– То есть благодаря моей победе в Открытом турнире они обо мне узна́ют?
– Определенно. Бенни Уоттс теперь постоянно играет в Европе, после того как получил международное звание.
– Какие там призовые фонды? – осведомилась миссис Уитли, закуривая сигарету.
– Полагаю, немалые.
– А в СССР можно поиграть? – спросила Бет.
Нобиль уставился на нее так, будто она предлагала что-то противозаконное.
– Ехать в СССР – чистое самоубийство, – наконец сказал он. – Там американцев живьем едят на завтрак.
– Нет, ну правда… – начала миссис Уитли.
– Правда едят, – отрезал Нобиль. – Насколько мне известно, за последние двадцать лет ни у одного американского шахматиста не было шанса сыграть с русскими. В СССР с шахматами дела обстоят так же, как с балетом, – там всех людей держит на зарплате государство.
Бет вспомнила фотографии из «Шахматного обозрения» – мужчин с угрюмыми лицами, склонившихся над шахматными досками, и их фамилии – Боргов, Таль, Лаев, Шапкин. У всех были насупленные брови и черные костюмы. Советский шахматный мир действительно отличался от американского.
– Как мне попасть на Открытый турнир Соединенных Штатов? – в итоге спросила она.
– Просто перечислить им регистрационный взнос, – сказал Нобиль. – Там все происходит так же, как на обычных турнирах, только конкуренция более жестокая.
* * *
Бет перечислила организаторам регистрационный взнос, но в Открытом турнире Соединенных Штатов в тот год не участвовала. Миссис Уитли на две недели свалил в постель какой-то вирус, а Бет, которой только что исполнилось пятнадцать, не захотела ехать одна. Она старалась не подавать виду, но в глубине души злилась и на Альму Уитли – за то, что ее угораздило заболеть, и на саму себя – за то, что испугалась путешествия в Лас-Вегас. Открытый турнир, конечно, считался не таким престижным, как чемпионат США по шахматам, но ей уже пора было начать играть не только на турнирах местного значения, выбирая их исключительно по величине призового фонда. Такие соревновательные площадки, как чемпионат США по шахматам или Пригласительный турнир Мерривезера, о которых она узнала из разговоров шахматистов между партиями и из статей в «Шахматном обозрении», представляли собой особый замкнутый мир, и пришло время сделаться его частью, а затем уже открыть для себя путь на международную арену. Бет часто представляла себя такой, какой хотела стать: женщиной, у которой есть профессия, лучшей шахматисткой мира, уверенно летающей первым классом, высокой, безупречно одетой, привлекательной, с гордо поднятой головой – то есть белой Джолин. Она то и дело давала себе обещание послать Джолин письмо или открытку, но так его и не выполнила. Вместо этого, вспоминая приютскую девочку, вставала перед зеркалом в ванной и разглядывала свое отражение в поисках проявившихся черт той прекрасной женщины с гордо поднятой головой, которой хотела стать.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
