Глупо, конечно, но сквозь слезы ей на секунду показалось, что она его видит. Вон он стоит у угла здания и наблюдает, как корабль готовят к отплытию. Кейт вытерла слезы, уверенная, что видение исчезнет. Но когда она снова взглянула в ту сторону, мужчина по-прежнему стоял на том же месте, и было в его облике что-то неуловимо знакомое.
Сердце Кейт на секунду замерло, а потом начало биться с удесятеренной силой. Это не Рэнд, убеждала она себя. Рэнд – герцог, а герцог не станет стоять в порту в неурочный час, наблюдая, как его бывшая любовница вот-вот отправится в дальний путь.
Но мужчина, стоявший в тени здания, не исчез, и чем дольше Кейт на него смотрела, тем больше была уверена, что это Рэнд. Кейт почувствовала, что в горле у нее застрял комок и руки задрожали. Он пришел взглянуть на нее в последний раз. Не подошел. Просто решил понаблюдать за ней, пока корабль не уйдет из гавани, уверенный, что она откажется с ним увидеться, как делала это последние несколько дней.
В тусклом утреннем свете он показался Кейт высоким, сильным, красивым и до боли родным. Таким родным, что у нее защемило сердце. Он решил, что она не хочет с ним встречаться. Как же он ошибается! Подхватив подол юбки, Кейт помчалась к трапу.
– Нельзя сходить на берег, мисс, – проговорил здоровенный матрос, загораживая ей дорогу. – Мы вот-вот отплывем.
Прошмыгнув мимо него, Кейт бросила:
– Придется подождать. – И сбежала по трапу. Увидев ее, Рэнд устремился ей навстречу и, когда она подбежала к нему, крепко обнял.
– Я должен был тебя увидеть, – прошептал он. – Должен был проститься с тобой.
– Я по тебе скучала, – прошептала она в ответ, едва сдерживая слезы. – Я так рада тебя видеть!
Он крепко прижал ее к себе, и она прильнула к нему всем телом. Запрокинув голову, Кейт взглянула на него затуманенными от слез глазами. Наклонившись, Рэнд прильнул к ее губам страстным и в то же время необыкновенно нежным поцелуем.
Кейт почувствовала комок в горле. Она и не представляла себе, что ей будет так тяжело расставаться с Рэндом. Хотелось стоять вот так, прильнув к нему, целую вечность, а вместо этого усилием воли Кейт заставила себя оторваться от его губ.
– Я должна идти, – проговорила она. – Корабль вот-вот отплывет. – А сама не сделала ни шагу, равно как и Рэнд, по-прежнему не выпускавший ее из объятий.
– Я буду скучать по тебе, Кейт. Ты даже не представляешь, как сильно.
Слезы хлынули у Кейт из глаз и покатились по щекам.
– Я тоже буду скучать по тебе, Рэнд.
– Береги себя, Кейт.
– Хорошо. Я буду помнить, что ты говорил мне о Талмидже. – Он лишь кивнул. – Желаю тебе всего самого хорошего, Рэнд.
Рэнд быстро поцеловал ее в последний раз и выпустил из объятий.
– До свидания, Кейт.
Она попыталась ответить, но слова застряли в горле. Пристально взглянув на него в последний раз, чтобы навеки запечатлеть в памяти его лицо, Кейт повернулась и устремилась к трапу, решив ни за что не оглядываться. Она все ускоряла шаг, а потом бросилась бежать, словно это могло помочь ей успокоить боль, разраставшуюся в груди.
Подхватив юбки, Кейт поднялась по трапу на палубу и вернулась на то место, где стояла всего несколько минут назад. Корабль стал неспешно отчаливать от берега, и она помахала рукой, тщетно ища глазами Рэнда, надеясь увидеть его в самый последний раз, но он уже ушел. Ушел из ее жизни так же быстро, как и появился, оставив лишь сладостное до боли воспоминание, которое навсегда сохранится в ее памяти.
И в этот момент, когда сердце Кейт трепетало от боли, а душу терзало невыносимое одиночество, она наконец призналась себе в том, что поняла уже давно, но упорно отрицала: она сделала величайшую глупость в своей жизни – отчаянно, безнадежно влюбилась в Рэнда.
Глава 12
Облаченный в бордовый фрак и плотно облегающие ноги черные панталоны, Николас Уорринг, герцог Рейвенуорт, прошел по выложенному мраморными плитами полу холла в кабинет герцога Белдона. Рэнд сидел в глубоком кожаном кресле за массивным столом, облокотившись о полированную столешницу, погруженный в чтение маленькой книжки в кожаном переплете. Услышав шаги, он поднял голову и, увидев Ника, поспешно захлопнул книжку и сунул ее в ящик стола, однако Ник успел заметить, что это томик стихов Уильяма Блейка.
Ник ничего не сказал другу. Он был знаком с его покойным отцом, решительным, властным герцогом Белдоном, и прекрасно понимал, почему Рэнд скрывает свое пристрастие к поэзии. И хотя Нику казалось странным, что такой сильный мужчина, как Рэнд, любит читать стихи, он никогда не высказывал своего мнения по этому поводу.
Улыбнувшись, Рэнд поднялся и, обойдя вокруг стола, пожал руку Нику.
– Рад тебя видеть, дружище. Я и не знал, что ты вернулся в город. Я думал, вы с Элизабет все еще в Рейвенуорт-Холле, вдали от городской суеты.
– Элизабет еще там. Я тоже не собираюсь надолго задерживаться в Лондоне. По правде говоря, я приехал повидаться с тобой.
Рэнд задумчиво взглянул на друга.
– Почему-то у меня такое чувство, что это не просто визит вежливости.
Ник улыбнулся, как он надеялся, ободряюще.
– Отчасти ты прав. Я получил от сестры странное письмо. Она пишет, что в последние два месяца ты сиднем сидишь дома, словно какой-то отшельник, и они с Эндрю очень за тебя беспокоятся. Она подумала, что, быть может, мне удастся уговорить тебя погостить у нас в Рейвенуорте.
Рэнд взглянул в окно. Облака плыли по небу, закрывая солнце, а листья растущих в дальнем конце сада деревьев трепетали от дуновения легкого ветерка.
– Думаю, твоя сестра права. Я и в самом деле в последнее время живу словно затворник. Просто не хочется никуда ходить, как раньше.
Интересно, с чего бы это, подумал Ник, но спрашивать не стал, поскольку и сам догадывался. Улыбнувшись Рэнду загадочной улыбкой, он спросил:
– А как у тебя с женщинами? И в «Дом развлечений» мадам Тюссо тоже больше не ходишь?
Рэнд покачал головой:
– Нет настроения.
– Ну а к Ханне Риз?
– И даже к Ханне, – признался Рэнд. – Хотя теперь, когда ты про нее вспомнил, думаю, это неплохая мысль. – Взгляд его переместился на стоявшие на камине позолоченные часы. – Скоро ленч. Кухарка, должно быть, его уже приготовила. Не составишь ли мне компанию?
Ник улыбнулся.
– С удовольствием, – сказал он.
Ник вышел следом за Рэндом из кабинета, и, пройдя по холлу, друзья очутились на террасе, где все уже было готово. На столе, накрытом льняной скатертью, стояли тарелки, лежали серебряные столовые приборы, а посередине красовался букет ярко-желтых цветов.
– Так ты ничего не ответил на мое предложение, – заметил Ник, усаживаясь в белое плетеное кресло. – Почему бы тебе к нам не приехать? За городом ты мог бы немного развеяться.
