— Да. И, честно говоря, ожидал услышать другой ответ.
— Но почему ты спрашиваешь меня об этом? — Фионабыла в смятении, Джон видел это. — Я говорила тебе с самого начала, что несобираюсь замуж. Нам ведь и так очень хорошо вместе. Да если бы я вышла за тебязамуж, твои дочери тут же наняли бы киллера. А экономка натравила бы на менясобаку Баскервиллей. Разве нужны нам с тобой такие испытания? Мало нам всего,что уже было?!
Фиона пыталась шутить, а Джон мрачнел все больше. Это былсовсем не тот ответ, который он надеялся услышать.
— Мои дочери и экономка совершенно ни при чем, —возразил он. — Это касается только нас двоих. Миссис Вестерман — прислуга,которой я плачу жалованье. А моим дочерям придется с этим смириться. Я имеюправо на счастье. И на собственную жизнь. У каждой из них скоро будет своясемья. И не думай о них. Думай только о нас. Чего хочешь ты сама? Хочешь бытьсо мной? — Он так просто объяснил все это, что Фиона была тронута доглубины души.
— Конечно, хочу, — быстро сказала она. — Новедь я и так с тобой, Джон. И разве нам нужны какие-то документы, чтобы бытьвместе?
— Может быть, и нужны. Я думаю, мне это нужно, —честно признался Джон. — Надоело чувствовать себя в твоей квартире гостем,которому пытаются выделить свободный шкаф. К тому же я чувствую, что такникогда и не смогу развесить по-человечески свои костюмы, если не построю дляэтого новый шкаф. А делать это в чужом доме было бы неприлично. Серьезнаяпроблема, между прочим.
Но теперь не до шуток было Фионе. Проблема замужестваказалась ей куда более серьезной, чем она могла предположить. Тем более что онаникогда не задумывалась об этом раньше.
— Почему ты так боишься замужества? — потребовалответа Джон.
Фиона уже пыталась объяснять ему это, по Джон так ничего ине понял. Для нее это было чем-то вроде фобии, навязчивой идеи. В образе женыФиона не могла себя представить.
— Когда люди женятся, они бросают потом друг друга… илиумирают. Они ранят и разочаровывают друг друга. А если люди просто живутвместе, они тоже могут со временем устать друг от друга. Но последствия ихразрыва не будут такими разрушительными.
Джон понимал, что Фиона говорит о своем отце, бросившемсемью. Но только теперь он понял, что проблема была куда глубже, чем емуказалось. Фиона не хотела никому принадлежать. Не хотела рисковать потерейлюбимого человека. Ей хотелось продолжать жить легко, свободно инеобременительно. А замужество представлялось тяжелыми оковами, к тому же онабоялась попасть в зависимость.
Даже ситуация с дочерьми Джона, если они поженятся, толькоусугубится. И одновременно станет головной болью Фионы. Пока что это былапроблема Джона. А Фиона могла просто сочувствовать ему. Но если она выйдет занего замуж, все будет иначе.
— Мне нравится быть женатым, — честно призналсяДжон. — Это многое для меня значит.
Это значит, что я не просто люблю тебя, но также верю тебе ихочу быть с тобой всегда.
— Не бывает никакого «всегда», — тихо сказалаФиона.
Разве смерть его жены — не яркое тому доказательство? ИФионе это тоже внушали всю жизнь. Ничто не вечно. Есть только сегодняшний день.И он уже принадлежит им. Не хочет она верить ни в какое «долго и счастливо». Нис кем и никогда. Это только причинит ей в конце концов боль.
— Бывает, бывает, Фиона, — не успокаивалсяДжон. — Или что-то близкое к этому. Я хотел бы быть с тобой рядом всегда.
— Ты говоришь это сейчас, — тихо возразилаФиона. — И ты веришь в это. Но в один прекрасный день ты разозлишься наменя или решишь, что я тебе наскучила, и уйдешь из моей жизни. И уж если этомусуждено случиться, то мне будет проще, если я не буду твоей женой.
Неужели ты совсем не веришь мне, Фиона? — с грустнойулыбкой спросил Джон. — Совсем не веришь в мою любовь?
— Я верю в тебя и в твою любовь, Джон. Но я не верю вто, что в этой жизни есть что-либо неизменное. Жизнь не дает любимым бытьвместе всегда. Просто не дает — и все тут.
— Я никогда никого не бросал в своей жизни, Фиона. И несобираюсь бросать тебя. Я не из таких мужчин, неужели ты еще не поняла этого?
— Ты говоришь так сейчас, — настаивала на своемФиона. — Но кто знает, что ты скажешь через несколько лет. Так что давайоставим все как есть. Прошу тебя, Джон!
Фиона была абсолютно искренна. Она не видела причин, радикоторых стоило бы менять что-то в их жизни. Брак — это какие-то другиеотношения, это ответственность, риск. В то же время Фионе не хотелось ранитьчувства Джона. Она в душе была польщена тем, что он сделал ей предложение.
— Но я не хочу быть вечным гостем в твоем доме, —продолжал настаивать Джон. — Я хочу, чтобы у нас был общий дом. Общаяжизнь.
Джон не стал говорить ей об этом, чтобы не пугать ее ещебольше, но он даже хотел бы иметь с Фионой общих детей. Однако, зная, чтодумает по этому поводу Фиона, он решил сначала уговорить ее выйти за него замуж.А насчет остального — он что-нибудь придумает потом, когда Фиона свыкнется стем, что она — его жена.
— Так ты подумаешь над моим предложением? —спросил Джон. — Обещай мне!
— Ну зачем я буду думать? Зачем тебе это?
— Я люблю тебя, вот зачем.
— Но ведь это так глупо! Ведь то, что какой-то парень врясе или без произнесет над нами слова обета, не заставит нас полюбить другдруга сильнее. И никакие кольца не заставят. Я и так люблю тебя, Джон.
У него в кармане как раз лежало кольцо для Фионы, но Джонрешил пока не говорить ей об этом. Никогда в жизни он не встречал такойженщины, как Фиона Монагаи. Но ведь он и полюбил ее такой, какой она была.
— Но брак — это обещание. Обет верности. Если хочешь —показать всем вокруг, как сильно я тебя люблю. Показать, что я верю в тебя. Аты — в меня. И что мы гордимся друг другом и нужны друг другу.
— Но я действительно горжусь тобой, Джон. И мне необязательно быть твоей женой, чтобы тобой гордиться.
— Но, может быть, мне обязательно… Больше они неговорили об этом в новогодний вечер.
Поднявшись в номер, они занимались любовью, потом Джонзаснул, а Фиона еще долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь представить себе,как это — быть женой Джона Андерсона. И мысль об этом вдруг показалась ейприятной, а вовсе не пугающей. Потом она стала думать о том, что говорил ейЭдриен. Об умении идти на компромисс. Что ж, может быть, если брак так многозначит для Джона и совершенно неважен для нее… Может быть, стоит… Фиона думалаоб этом всю ночь и заснула лишь с первыми лучами солнца, чувствуя себянеожиданно спокойной и умиротворенной.
Когда она проснулась, Джон лежал рядом и смотрел на нее.Фиона улыбнулась. Никогда еще она не любила ни одного мужчину так, как его. Чтож, возможно, он был прав. Ей не нужно никаких свидетельств их любви. Но можетбыть, это и неплохая идея: встать рядом и объявить всему миру, как сильно онилюбят друг друга. Но главное, это, пожалуй, единственный способ сказать ДжонуАндерсону то, чего она никогда не говорила ни одному мужчине, потому что давнопоклялась никогда не делать этого: «Я доверяю тебе». Вот что было для нее самымглавным. Она любила в своей жизни нескольких мужчин, но никогда не доверяла ниодному из них. С Джоном же все было по-другому. И, наверное, настало времячестно в этом признаться.
