Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
– Явка обязательна? – переспросили все.
– Абсолютно. Уклонение невозможно, – обрадовал нас он и во вторник нас начали группами загонять в спортзал. Мне «посчастливилось» идти не в первой группе, поэтому я сидела в раздевалке и слышала, как предыдущая группа орала и выла на этих занятиях. Занятия длились около часа, после них народ из зала выползал практически по-пластунски. Многие рыдали. Идти на тренировку после того, как стало ясно, что нас там ждет, хотелось все меньше. Мы с Дарьей попали в одну группу и сидели, прижавшись друг к другу.
– Что ж это такое? – спрашивала у нее я.
– Не знаю. Безумие какое-то, – отвечала она.
– С тобой раньше что-либо подобное было? Это же чистый садизм!
– Никогда. Неужели никак не откосить? – кусала ногти она. А я сидела и чувствовала себя рабыней. Как можно говорить о правовом государстве, если с нами здесь делают все, что только взбредет в голову начальству.
– Милости просим, – издевательски махнул руками в сторону спортзала Валька. На его лице читалось отвращение к себе и ко всем нам. Мы все зашли в зал и оцепенело слушали про эффективность и безопасность этого нового средства.
– При вдыхании спрея происходит частичный спазм дыхательной системы. Человек перестает дышать и на несколько секунд появляется эффект парализации. Это крайне удобно при необходимости захвата или обезвреживания террористов. Вопросы есть?
– Нет, – угрюмо забурчали мы, чтобы не продлевать себе пытку.
– Ну и хорошо. Средство абсолютно безопасно. Через несколько минут все функции организма восстанавливаются.
– А могут быть какие-то вредные последствия? – спросил кто-то из наших.
– Нет. Есть, конечно, определенные противопоказания. Но при возникновении нештатной ситуации это средство наиболее гуманно.
– Прекрасно, – прошептала мне на ухо Дашка, – перейдем к экзекуции.
– Нет, – прошептала я, но отвертеться у меня не был ни одного шанса.
– Для того чтобы вы точно представляли себе последствия действия этого средства, руководство предлагает вам испробовать его на себе.
– В обязательном порядке? – на всякий случай спросила я, уж очень диким мне показалось то, что происходит.
– Да. Сейчас я перечислю тех лиц, которые могут не проходить процедуру по медицинским показаниям, – отбрил меня пижон из иностранного руководства и забубнил фамилии. Счастливчиков набралось всего три человека. Нас с Зайницкой среди них не было. Вот тут я и поняла, что моя работка действительно ничем не отличается от концлагеря. Посреди спортзала, красивого и отремонтированного в европейском стиле нас по очереди подводили к руководящему, он выпрыскивал в лицо ни в чем не повинного человека своего дьявольского спрея. Каждый из нас дико орал пару секунд, пока не наступал обещанный эффект и дыхание оказывалось парализованным. После пары минут удушья два охранника из наших окунали страдальца головой в ведро с холодной водой и отпускали в раздевалку скулить и собираться домой. К работе, естественно, после экзекуции не допускали. Я совершенно не понимала, для чего нужна эта пытка, но когда вызвали меня, подошла на негнущихся ногах к руководящему и громко спросила:
– Вы отдаете себе отчет в том, что это унизительно?
– Ну что вы, – язвительно улыбнулся он, – это совершенно безопасная процедура, призванная ознакомить вас лично с теми средствами защиты, которые будут применяться вами в работе.
– Отлично, – улыбнулась я в ответ и получила повышенную дозу яда, который моментально разъел мне глаза, заставив сжаться и зашипеть от боли. Любыми средствами я заставила себя подавить в себе крик. Стоя словно изваяние, я оторвала руки от глаз и попыталась посмотреть в глаза германоговорящему садисту. В этот момент меня парализовало. Мозг бунтовал со страшной силой, дышать я не могла. На несколько секунд мне показалось, что я умираю. Но вот к моему лицу приблизилась поверхность холодной воды и стало легче. Я попробовала управиться с руками. С трудом они дотянулись до лица. Я размазала воду по щекам и встала. Меня поддержали под руки, но я жестом убрала поддержку.
– Отличное средство, – выдавила я из себя. – Будет пользоваться успехом.
– Рад, что вам понравилось, – произнес руководящий и забыл про меня. Я же шла в полном бешенстве и думала о том, что уже готова разорвать все контракты и подать в суд за унижение личности.
– Ларка, Ларка, прекрати. Стой! – держала меня за руки Дарья.
– Ты что? Как можно это терпеть? – кричала я ей в раздевалке.
– Брось! Они того не стоят! Потеряешь работу.
– И черт с ней, – приближалась к истерике я.
– А как же Макс? Как же жизнь?
– Разве это жизнь? – заплакала я.
– Пойдем домой. Напьемся. Тебе ведь уже можно, – произнесла Дарья и помогла мне одеться. Она выглядела гораздо спокойнее меня. Я в который раз поразилась ее внутренней силе, о которой раньше и не подозревала.
На проходной нас поджидал Шаров. Он осмотрел нас внимательным взглядом своих глубоко посаженных водянисто-серых глаз, почесал белобрысую лысину и с беспокойством спросил:
– Ну, как вы?
– Прекрасно! – отбрила его Дарья и потащила меня к металлоискателю.
– Постойте. Ты-то как? – спросил он лично меня.
– Я? А что? – растерянно оглянулась я на Дарью.
– Понимаешь, мы сами все шокированы. Но это было распоряжение посла. Вот никто и не осмелился перечить. Дикость, в общем.
– А тебе что, меня жалко? – уточнила я.
– Ну да. Ты была так возмущена. Я на самом деле абсолютно согласен с тобой. Унижение чистой воды.
– А Дашку тебе не жаль?
– Почему? – растерялся он.
– А чего ты тогда меня выделил из общего списка. Что такого произошло? Нормальная экзекуция, дай Бог, не последняя. Не напрягайся. Ты-то тут причем? – я так вымоталась и у меня так болели глаза, легкие и голова, что каждая минута пребывания в расположении моей Голгофы доставляла мне страдание.
– Ну ладно. Хочешь, я тебя провожу? – внезапно спросил он. Я дезориентировано посмотрела на Дарью, потом на него. Впервые я смотрела на него не как на начальника смены, а как на простого парня лет так тридцати пяти, на глазах у которого девушкам в лицо прыскали ядом и ждали за это благодарности.
– Извини, Дим, но Ларка сейчас неадекватна. Я сама ее отвезу домой, – решила проблему Даша. Она развернула меня и пинками погнала в сторону метро. Через час мы с ней набирались водкой у меня дома. И уж там мы сказали друг другу все, что мы об этом всем думаем.
Глава 4И на асфальте растут цветы
Единственное, что мне нравилось в моей жизни охранника, так это возможность тратить деньги. Два дня по двенадцать часов пытки, зато потом два совершенно свободных дня с моим сыном и с кошельком, количество наличности в котором заметно отличалось от ее количества в среднестатистическом хранилище семейных накоплений. Если бы у меня в тот момент появилось время и желание оглядеться и узнать, что происходит в мире, то я бы поняла, что средняя зарплата взрослого работающего человека не превышает трехсот долларов. Пенсионеры и молодые матери вообще выпадают из сферы конкуренции, так как для их функционирования необходима оплата лекарств в первом случае и нянь во втором. А предлагаемые им зарплаты не могут эти статьи расходов даже просто покрыть. Поэтому каждый раз, когда в моей башке появлялась крамольная мысль все бросить, я просто выходила с сыном в город погулять и смотрела на лица проходящих мимо людей. Серые, замученные, очень похожие на мое лицо после двух ночных смен около дальних ворот. Только у прохожих такие лица были всегда.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
