— Так кто тебе звонил? — задал он самый волнующий на данный момент вопрос.
— Это я у тебя первая спросила, — хихикнула Юлька. — Откуда ж я могу знать, ты мне имя не сказал.
— А сама как думаешь?
— Не знаю, что и подумать, — честно ответила она.
Это Сергея не убедило. Он напрягся:
— Ты не помнишь, кому давала наш домашний телефон?
Слово «наш» от произнес с таким нажимом, что Юлька почувствовала себя крайне неуютно, словно умыкнула общественную собственность для личных нужд.
— Никому не давала, — убежденно сказала она, припомнив, что действительно так оно и было.
— Юля, обращайся со словами осторожнее, — раздраженно ответил муж, явно не поверив. — Ты, как минимум, давала этот номер родителям, подругам, на работе…
— Да нет же! — чуть ли не со слезами выкрикнула она. Едва начав налаживаться, ситуация снова осложнилась. — Только родителям и Аньке. Больше никому.
— И как же с тобой люди связываются? — припер ее к стенке дотошный супруг.
— Никак! — вспылила Юлька. — Кому надо, звонят на мобильный, а с подругами я из-за тебя перестала общаться! Я думала, что мне будет достаточно твоего общества, а оказалось, что семейная жизнь — это просмотр сериалов и чаепития с твоей мамой.
Ну ладно, — рассердился он. — Не перекладывай с больной головы на здоровую. Я уже два дня прихожу домой с мыслью сводить тебя куда-нибудь, а тебя все время нет. И почему нельзя честно ответить, что за парень звонил? Получается, тебе есть что скрывать?
Юльку внезапно осенило:
«Лучшая защита — это нападение. У него самого рыльце в пушку, вот он и нападает на нее. А она-то, дурочка, решила все простить».
Расстались супруги, крайне недовольные друг другом. Каждый остался при своем мнении и чувствовал себя униженным.
Для очистки совести Юлька опросила всех возможных мужиков, не звонил ли ей кто домой, вызвав у коллег и шефа чувство недоумения. В полной растерянности она позвонила Ане и получила от нее нагоняй:
— Во-первых, мужа ты должна была предупредить о том, что попрешься не домой борщ варить, а гулять, во-вторых, звонок домой в исполнении неизвестного мужика выглядит крайне подозрительно. Вдвойне неприятно, что мама оказалась в курсе. В-третьих, раз ревнует, значит, ему не безразлично, где ты шастаешь. Поставь себя на его место: когда он приходил поздно, ты из этого целую трагедию устроила, а сама, получается, имеешь право гулять?
— Но я-то по делу…
— Вот и он по делу!
— Но ты не представляешь, каким тоном он со мной разговаривал!
— Имеет право. Сама виновата. Значит, так, чтобы не злить любимого, скажешь, что звонили с работы, ты документы забыла отдать. Важные. В это он поверит. Только без самодеятельности, скажешь именно так! Поняла?
— Поняла. А еще ему не понравилось, что я сытая пришла и в душ сразу пошла.
— В душ? — удивилась Аня. — А зачем сразу-то?
— Так замерзла я.
— Ну, и объяснила бы ему.
— Вот еще. Он так со мной разговаривал…
— То есть ты решила поскандалить и вошла в штопор. Понятно. Не ожидала я от тебя. Это на тебя беременность так влияет. Характер у тебя, Юлька, стал портиться.
— Так чего делать-то?
— Улыбаться и гладить по шерстке. Ты провинилась, встань в угол, — хихикнула Аня.
— А он?
— Отцепись от него. Не пойман — не вор. Все, мне работать надо, отстань! — И Аня отсоединилась.
Сергей тоже не сидел сложа руки. Он зачастил в отдел кадров и даже в обед подсел к Марусе за ее столик в кафе в надежде, что она упомянет в ходе беседы о вчерашнем визите Юльки, если таковой, конечно, имел место быть. Но Брусникина, вежливо поддерживая беседу, ни словом не обмолвилась о прошлом вечере, утвердив Сергея в его подозрениях.
На самом деле Маруся посчитала неприличным афишировать свою близкую дружбу с женой шефа. Кроме того, тема их девичьих посиделок была слишком щекотливой, вряд ли Юлька захотела бы, чтобы суть разговора дошла до мужа. К концу дня изнывающий от отсутствия информации Сергей предпринял последнюю попытку поговорить с начальником отдела кадров.
Маруся уже собиралась домой, когда в кабинет тихо вошел шеф и присел на стул, задумчиво уставившись на нее. Решив бить на жалость, Сергей завел невразумительный разговор об одиночестве, душевных терзаниях и моральной усталости. Прислушиваясь к собственному выступлению, он изумлялся плавному потоку романтического бреда, льющемуся из его уст. Час назад он страшно удивил Нину, попросив у нее недавно купленный ею любовный роман. Полистав этот слащавый опус, он получил приблизительное представление о том, что нравится женщинам. Сергей осознавал, что сотрудники начинают косо посматривать в его сторону, но работать он не мог. Как оказалось, проблемы на личном фронте действительно могут выбить из колеи, хотя раньше он воспринимал это как отговорку и откровенное нежелание трудиться на благо фирмы. Принесенный на подпись договор он никак не мог прочитать дальше первого абзаца, поскольку мозг отключался, зациклившись на странной ситуации, сложившейся в его недавно созданной семье. Сергей издергался, но заставить себя не думать о Юле он не мог.
Маруся откровенно испугалась и даже не пыталась вникнуть в суть жалоб. Уловив, что визит Сергея Михайловича не имеет отношения к ее непосредственным обязанностям, она попробовала осознать смысл выдаваемого текста. Но когда он для пущей убедительности взял ее за руку и начал с энтузиазмом поглаживать, Маруся поняла, что шеф к ней клеится. Похолодев от этого предположения, она с грацией испуганного слона начала носиться по кабинету, пытаясь угостить дорогого гостя кофе и не дать ему приблизиться к телу. Сергей кофе не пожелал, он хотел, чтобы в ответ на его откровения Маруся сказала бы, что вчера к ней в гости приходила Юля. Ему было так мало надо от Брусникиной, и он приложил так много усилий, чтобы выведать правду, что остановиться и уйти ни с чем Сергей уже не мог. Вскочив, он начал перемещаться вслед за Марусей, страшно ее пугая и заставляя крутиться волчком, поскольку Брусникина боялась оказаться к нему спиной.
Марусе нужна была эта работа, и самый распространенный выход из ситуации — дать по лицу — ей никоим образом не подходил. А как красиво обставить отступление, она не знала.
«Неужели Юля была права, и Сергей — неуправляемый бабник? — судорожно соображала Маруся, выписывая синусоиды между столами. — Раньше ничего подобного не наблюдалось. Что делать-то?»
Бессмысленная беготня Сергея утомила, и он наконец изловчился и загнал Брусникину в угол.
— Я закричу, — дрожа всем телом, пролепетала Маруся.
— Зачем? — не понял Сергей.
— Что вам надо? А? — Она уже почти плакала. — Какое одиночество? Вы же недавно женились? Вас что, Юля не устраивает?
