– Дело в том, Касс-си, – сжалившись надо мной, с усмешкой пояснила ящерка, – что наши руны имеют одно с-свойс-ство: в прямом положении нес-сут одно значение, а в перевернутом – абс-солютно противоположное. А пос-скольку ты читаешь их наоборот, то мес-сто с-свадьбы получаетс-ся процесс-с рас-стор-жения брака.
У меня от досады покраснели кончики ушей. Это же надо так опозориться! Тьфу, пропасть… От унижения я готова была провалиться сквозь землю или прикончить Яти, причем немедленно. Ничего ведь мне не сказала, сволочь хвостатая, ни о чем ведь не предупредила, а мне откуда же знать? Я бросила на нее убийственный взгляд, но в ответ получила лишь очередную веселую ухмылку. Я сухо поджала губы. Нет, я этого просто так не оставлю! И буду мстить, и месть моя будет страшна, а если кто-то в это не верит – «ему же хуже.
Староста, сжалившись надо мной, примирительно коснулся рукой моего локтя и жизнерадостно подмигнул:
– Не переживай, спасительница, не ты первая так ошибаешься.
Я раздраженно фыркнула, не думая успокаиваться. Может, обычным пришельцам и свойственно так глупо выглядеть, но я-то – не обычный! Я фактически местный житель, некоторое время назад сменивший прописку и территорию обитания! И… я ненавижу, когда надо мной смеются и нарочно ставят в смешное, нелепое положение! Тихая досада сменилась откровенной злостью. И древнее темное нечто, до сих пор мирно спящее в моей душе, пробудилось, встрепенулось, готовое вот-вот вырваться наружу и мстить за меня, сметая все на своем пути и стирая обидчиков в пыль.
– Касс-си!.. Касс-си, да что с-с тобой творитс-ся?!
Не знаю. Я… я действительно не знаю. Дикая неконтролируемая ярость, подобная цунами, лишь показавшись на горизонте, испугала до икоты. Меня и раньше обижали, да и, прямо скажем, я всегда относилась к категории таких людей, над которыми просто грех не подшутить. Потом я, конечно, дулась, расстраивалась, тихо злилась про себя, но достаточно быстро остывала и успокаивалась, под конец совершенно забывая даже об обещанной мести, не то что о самой обиде… Но это… Это – не мои чувства. Не мои знакомые и привычные переживания по схожему поводу. Разозлившись, я полностью теряла контроль как над собой, так и над происходящим, ничего не видела и не слышала и потому, никогда никому навредить не могла, – поорать и только. А сейчас – я все видела и все слышала и, испытывая сильнейшую на моей памяти ярость, оставалась одновременно холодной, равнодушной и способной на все. Решительно на все. Вплоть до…
Безотчетный ужас и обреченность, отразившиеся на лицах попятившихся в панике людей, подействовали как ушат ледяной воды, благоразумно опрокинутый на мою голову. Усилием воли стряхнув странное оцепенение, я провела рукой по лицу, закрыла глаза, успокаивая бешеное сердцебиение, и хрипло пробормотала:
– Дайте мне выпить. Живо!
Это была не просьба, а приказ. А я ведь никогда не умела приказывать людям. И сейчас не узнавала собственного голоса, прозвучавшего неестественно спокойно, властно и требовательно. Проклятье! Да откуда же оно взялось? В мои руки услужливо сунули бутылку, которую я успешно ополовинила, практически не чувствуя горьковатого привкуса настойки. Успокоиться, Касси, только успокоиться… Немедленно. Я несколько раз глубоко вздохнула, чувствуя, как нечто, недовольное моим вмешательством, разочарованно утихает и сворачивается темным клубком в далеком уголке моей души. Утихает, но обещает вернуться, если я однажды передумаю…
Мне потребовалось несколько томительных минут, чтобы окончательно прийти в себя и решиться посмотреть людям в глаза. Я мучительно переживала из-за своей внезапной вспышки, хотя вроде ничего особенного не произошло, да и не я ее спровоцировала. Но все равно. Странно и страшно видеть, как безумно тебя боятся, словно ты – не безобидное и нелепое создание по имени Касси, а… жестокий и беспощадный павший воин по имени Райлит. Но ведь я же не могу быть одновременно и той и другой? Нет, не могу. Мне на таракана-то тапкой замахнуться страшно (а вдруг прибью), а тем более на людей? На живых людей? О господя-а-а… Да я, похоже, спятила. Окончательно и бесповоротно. Раздвоение личности – это очень серьезно и чревато неприятными последствиями.
Тяжко вздохнув, я пошевелилась. Народ коллективно попятился. Я скорчила скорбную рожицу, посмотрела на Яти и безмерно удивилась, заметив в ее янтарных глазах отблески страха. Так боятся разрушительной стихии, сила которой не поддается ни контролю, ни пониманию, – от нее, как ни старайся, не убежишь и не спрячешься.
– Теперь понимаешь, почему вас-с вс-сегда ненавидели и боялис-сь? – мягко прошелестел ее голос.
Я кисло улыбнулась и пожала плечами:
– Если честно, не совсем…
Ящерка задумчиво прищурилась, внимательно посмотрела в мои глаза и пробормотала:
– Может, и хорошо, что не понимаешь.
Фыркнув, я вяло огрызнулась:
– Сами виноваты… Я разве никогда не говорила, что страшна в гневе?
– Можно подумать, с-сами мы об этом не догадывалис-сь. Ничего нового и удивительного я о тебе не узнала… павший.
– А в глаз? – угрожающе нахмурилась я.
По непонятным причинам подобное обращение меня дико нервировало и раздражало. Но на сей раз я решительно оставила ее выпад без внимания, побоявшись опять разбудить спящего в своей душе зверя. Нет уж, хватит с меня потрясений на сегодня. Пора заканчивать дела, подводить итоги и отправляться на боковую. Запоздало вспомнив о прерванной свадебной церемонии, я поманила к себе жениха и невесту. Те, с опаской покосившись сначала на старосту, а потом на меня, и не подумали приближаться. Я выразительно закатила глаза. Можно подумать, несчастные десять метров, разделяющие нас, смогут в случае чего их спасти… Ну-ну. А вообще – как хотите. Ритуал все равно прерван и испорчен, и посему… Я спрыгнула вниз, запуталась с непривычки в длинном одеянии, чуть не растянулась на траве и хмыкнула про себя. Вот теперь я – это снова я, и никто другой…
Народ, видимо, пришел к похожему выводу и боязливо приблизился. А я, присев на корточки, быстро огласила весь список клятв, выгравированных на камне. Руны в последний раз ярко вспыхнули и потухли, оставив после себя мерцающую дымку, похожую… на туман, устилающий «пол» в сердце мира. Магия благословила новобрачных (н-да, страшно подумать, какая их ждет предполагаемая ночь), сняв с меня тяжкие обязанности «работника загса». Кто бы предполагал, что им так здорово достается…
Выпрямившись, я ощутила страшную усталость и опустошенность. Мне срочно требовался хороший отдых. В одиночестве. Побродить. Подумать. Расслабиться. Послушать тишину… Природа – самое лучшее лекарство. Заодно приличных людей своим опасным присутствием смущать не буду. А то от их беспокойного страха мне становится как-то не по себе, да и Райта бы отыскать надо, куда он только запропаститься успел. Тоже захотел посидеть в одиночестве на травке, глазея в темное небо? Вполне возможно.
Правда, сразу удрать с места происшествия мне не дали. Пока я, чертыхаясь, избавлялась от надоевшего балахона, откуда-то сбоку вынырнул староста с напоминанием о продолжении банкета. Здраво рассудив, что глупо отказываться от удачного предлога вновь наладить отношения, я согласилась, и мы очень душевно пообщались, быстро приговорив очередную бутылку настойки.
