Ознакомительная версия. Доступно 70 страниц из 346
– Где контейнер? – с трудом проговорил я.
– Я не взял его, – ответил священник.
– Где он? – Я не злился, просто я очень устал. – Я схожу за ним в башню.
Отец Федерико де Сойя сделал глубокий вдох и покачал головой.
– Я оставил его на корабле, Рауль. Не забыл, а специально оставил.
Я недоуменно уставился на священника. А потом заметил, что и он, и А.Беттик, и даже старый поэт – все повернули головы к обрыву над рекой.
Бывает так: на солнце набежит тень, а потом вдруг упадет на землю, пробившись сквозь тучи, удивительно яркий луч, и на мгновение все озарится и заиграет волшебными красками. Вот так озарились вдруг для меня две фигуры, несколько долгих секунд хранившие неподвижность. А потом та, что поменьше, стремительно зашагала к нам и, не выдержав, сорвалась на бег.
Конечно, рослого субъекта нетрудно было узнать даже с такого расстояния – солнечные блики играли на хромированной броне, красные глаза горели угольями, сверкали шипы, клинки и пальцы-кинжалы. Но я не стал долго разглядывать неподвижного Шрайка. Шрайк сделал свое дело. Он перенесся сквозь время с такой же легкостью, как я теперь переношусь сквозь пространство. Он доставил ее сюда.
Последние тридцать метров Энея мчалась во весь дух. С тех пор как я видел ее в последний раз, она словно помолодела на три года, стряхнула с себя бремя горестей и забот; золотые, выгоревшие на солнце волосы были небрежно стянуты на затылке. Нет, вдруг понял я, она не помолодела, просто она сейчас почти на три года моложе – ей только-только исполнилось двадцать; для нее с момента нашего расставания в Ганнибале прошло лишь четыре года.
Она расцеловала А.Беттика, обняла отца де Сойю, склонилась к старому поэту, а потом обернулась ко мне.
А я словно прирос к месту.
И тогда она подошла ко мне и поднялась на цыпочки. Она всегда поднималась на цыпочки, когда хотела поцеловать меня в щеку.
Но только сейчас она поцеловала меня в губы.
– Прости, Рауль, – прошептала она. – Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить такое. И всем остальным.
И она еще просит у меня прощения! Она, прекрасно знавшая о подвале в замке Святого Ангела, о клонах Немез, что будут кружить вокруг ее обнаженного тела, о вздымающемся стеной пламени…
Энея провела рукой по моей щеке.
– Рауль, милый. Это я. Я здесь. Еще целый год, одиннадцать месяцев, двадцать три дня и шесть часов я буду с тобой. И никогда больше не упомяну об оставшемся у нас времени. У нас впереди вечность. Мы всегда будем вместе. И наш ребенок тоже будет с тобой.
Наш ребенок. Нет, не мессия, рожденный по необходимости. Не от брака с Наблюдателем. Наш ребенок. Наш человеческий ребенок, способный ошибаться, способный упасть, расквасить себе нос и расплакаться.
– Рауль! – позвала Энея.
– Привет, детка, – выдохнул я и подхватил ее на руки.
35
Мартин Силен умер на следующий день, под вечер, через несколько часов после того, как мы с Энеей обвенчались. Венчал нас, конечно, отец де Сойя. А перед закатом он отслужил мессу за упокой души старого поэта.
Мы похоронили Силена на высоком, поросшем травой берегу реки, откуда открывался чудесный вид на прерию и далекие леса. Рядом с тем местом, где стоял когда-то дом его матери. Мы вырыли глубокую могилу – поблизости рыскали звери, ночью был слышен вой волков, а потом принесли туда тяжелые камни и сложили надгробие. Энея высекла на плите даты рождения и смерти поэта – он прожил без малого тысячу лет, – его имя, а внизу добавила просто «НАШ ПОЭТ».
Шрайк неподвижно стоял на поросшем травой холме. Он стоял так и в полдень, во время венчания, и потом, когда умер старый поэт, и на закате во время панихиды, и когда мы хоронили Мартина Силена – хоронили буквально в двадцати метрах от этого существа, высившегося над обрывом, словно утыканный шипами, закованный в серебристые латы часовой. Но когда мы уходили, Шрайк медленно приблизился к могиле и замер, склонив голову над свежим холмиком. Последние отсветы догорающей зари рдели на его блестящих доспехах и отражались в рубиновых глазах. Больше он не шелохнулся.
Отец де Сойя и Кет Ростин уговаривали нас остаться на ночь в башне, но у нас с Энеей имелись другие планы. Мы позаимствовали на корабле Консула кое-какое экспедиционное снаряжение, надувной плотик, охотничье ружье и массу сублимированных продуктов – на случай неудачной охоты – и погрузили все в два тяжеленных рюкзака.
Стоя на самом краю городской плиты, мы смотрели на сумеречный мир трав и лесов. На фоне закатного неба чернел могильный холм Мартина Силена.
– Скоро совсем стемнеет, – беспокоился отец де Сойя.
– У нас есть фонарь, – ухмыльнулась Энея.
– Там дикие звери, – не унимался священник. – Этот вой вчера ночью… Бог знает, что за хищники сейчас пробуждаются.
– Это Земля, – сказал я. – Я уложу из ружья любого хищника, разве что кроме гризли.
– А если вы как раз на гризли и наткнетесь? Кроме того, вы можете заблудиться. Тут нет ни дорог, ни городов. И мостов нет. Как вы собираетесь переправляться через реки?
– Федерико! – Энея ласково взяла священника за запястье. – Это ведь наша брачная ночь.
– А-а. – Он поспешно обнял Энею, пожал мне руку и отступил.
– Мадемуазель Энея, месье Эндимион, могу я внести предложение? – робко спросил А.Беттик.
Приладив на пояс ножны, я поднял голову.
– Не хочешь ли ты рассказать нам, что ваш народ по ту сторону Связующей Бездны наметил для Земли на ближайшие годы?
– Э-э… нет, – смутился андроид. – На самом деле предложение более походит на скромный свадебный подарок. – Он вручил нам кожаный тубус.
Я сразу узнал его. И Энея тоже. Опустившись на четвереньки, мы извлекли из футляра ковер-самолет и раскатали его на траве.
Он включился от первого же прикосновения, зависнув в метре от земли. Мы забросили на ковер рюкзаки, надежно принайтовили их, положили ружье, а потом я сел перед рюкзаками, скрестив ноги, а Энея устроилась у меня на коленях.
– Он перенесет нас через реки и спасет от хищников, – сказала она. – А лагерь мы разобьем где-нибудь неподалеку. Прямо за рекой, за пределами слышимости.
– За пределами слышимости? – переспросил иезуит. – Но к чему останавливаться поблизости, если мы не сможем вас услышать? Что, если вы будете звать на помощь и… ох. – Он покраснел.
Энея обняла священника. Потом пожала руку Кету Ростину.
– Я буду очень признательна, если через две недели вы позволите Рахили и всем прочим телепортироваться сюда. Если захотят, они могут взять корабль Консула и спуститься на нем. Мы будем ждать их в полдень у могилы дядюшки Мартина. Они здесь желанные гости. А через два года всякий, кто в состоянии телепортироваться сюда сам, сможет в течение месяца гулять по Земле. Но не дольше. И никаких построек – ни домов, ни городов, ни дорог, ни заборов. Два года… – Она улыбнулась, глядя на меня: – Я разработала с тиграми, львами и медведями кое-какие планы. Еще несколько лет – и здесь начнется что-то очень интересное. Но эти два года Земля принадлежит нам – Раулю и мне. Истинный Глас Древа, не будете ли вы так любезны, возвращаясь на корабль, установить огромный знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН»?
Ознакомительная версия. Доступно 70 страниц из 346
