А главным было никогда не испытанное им ранее спокойствие, сознание правоты и правильности сделанного. И… и чего-то ещё, пока непонятного, но тоже хорошего.
В Ижорске, в отличие от Андрея, он, никуда не заходя, сразу пошёл к автобусам. Если повезёт, то будет дома засветло. И нужный автобус сразу нашёлся, свой, загорский, и даже шофёр знакомый.
Эркин занял удобное место, пристроил заметно отяжелевший и раздувшийся от цареградских покупок портфель и стал ждать, пока наберётся достаточно пассажиров: не повезут же его одного, как лендлорда или фон-барона. Интересно, а кто это такой – «фон-барон», и он выше или ниже лендлорда? Чёрт, ведь мог у профессора спросить, да забыл. Так и поважнее проблемы были. Но теперь-то… теперь-то всё хорошо. И будет у него – Эркин улыбнулся – настоящая семья, как в книжках пишут и в кино показывают. Правда, там почему-то всегда есть мать, а нет отца, а у него наоборот. Но это не страшно, совсем не страшно. Жена, дочь, брат, отец… а Андрей женится, его жена ему невестка, вроде так, а он ей? Деверь или шурин? Ладно, это он дома посмотрит. А будут у Андрея дети, так он им – дядя, а они ему – племянники и племянницы. Большая семья, целый род. Он не один, и Алиса… она тоже никогда уже не будет одна. Кутойс им рассказывал, что такое род, и что когда индейцы бежали из Империи на Равнину, то зачастую от всего племени оставалось двое-трое, а то и один, и с этого одного начинался новый род. И имя родоначальника становилось именем рода. А Полина Степановна говорила, что «хоть горшком назови, только в печку не ставь», это когда зашла речь об именах, откуда они взялись и что значат, так что и имя – не главное. Захочет Андрей имя переменить, стать снова Сергеем Бурлаковым, так и пускай, всё равно Андрей – его брат, с любым именем. А сам он ничего менять не будет, останется Морозом. Эркин Фёдорович Мороз.
Мысли были спокойными, уверенными и неспешными. Автобус тем временем заполнился, и теперь за окном плыли белые поля и заснеженные деревья. Белёсым, как будто и его присыпало снегом, было и небо. «А насколько лучше алабамской слякоти!» – весело подумал Эркин. Нет, как здорово, что они уехали именно сюда, что вообще уехали из Алабамы, из Империи, будь она трижды и четырежды проклята. Говорят, правда, что теперь это Федерация, а не один хрен?! Люди-то те же, и нелюди тоже. Фредди обмолвился тогда, что «ты совсем русским стал». И остальные ему это говорили. Ну, так и пусть. Да, он – индеец, был им всегда, и будет. А теперь он и говорит на шауни, и пишет, а профессор обещал поискать книг и прислать, будет что почитать, и ему с Андреем, и Алисе, а «Сказки Равнины» на русском он уже купил, дорогущая книга, но толстая, с картинками, а… а можно будет и попытаться обратный перевод сделать, как им Джинни на английском задаёт, кутойс не откажется помочь. Нет, всё так, он не отказывается, но его Родина теперь здесь. И родные у него все русские, жена, брат… отец. Да, а Алиса? Русская или раз она его дочь, то индианка? Интересно. Надо будет подумать.
– Загорье, – бросил через плечо шофёр.
Эркин очнулся и встал, подхватив свой портфель.
– Тебе на «Корабль»? – спросил шофёр, когда он подошёл к кабине.
Эркин кивнул, счастливо улыбаясь. Он – дома!
2000–2020
