Книга Сделай шаг - Эстель Маскей

– Оставили на крыльце, – говорит она, пока я спускаюсь вниз. – Сомневаюсь, что они для меня.

Широко улыбаясь, мама кивает на маленькую открытку, вложенную в букет. Выглядывая из-за цветов, она осматривает меня с ног до головы и произносит:

– Выглядишь отлично!

Ее глаза сияют от гордости, однако на долю секунды замечаю в них печаль. И знаю почему. Сегодня последний раз, когда ее дочь отправляется на праздник в честь возвращения выпускников. Хотя при других, счастливых, обстоятельствах ей бы пришлось это пережить еще четыре раза с Грейс. Сложись все иначе, вряд ли она бы так трепетно относилась к таким мелочам.

Я ободряюще улыбаюсь ей в ответ и благодарю:

– Спасибо, мам.

Перевожу взгляд на цветы, вдыхаю их аромат, краснея, зажимаю маленькую открыточку между большим и указательным пальцами и вглядываюсь в крошечные рукописные буквы.

После прошлой ночи я почти не сомневаюсь, что цветы от Джейдена. Вспомнив наш вчерашний поцелуй, я расплываюсь в улыбке. Кожа все еще помнит его прикосновение, и все внутри трепещет от нетерпения увидеть его снова.

Но тут мое сердце падает: «Прости за прошлые выходные. Буду ждать тебя, Кенз. Хороших танцев! Д.»

Даррен… Улыбка мигом сходит с лица, и я зажмуриваюсь. Поступок, конечно, милый, и букет наверняка дорогой, особенно для такого незадачливого студента, как Даррен, да только его жест ужасно меня огорчает. Открываю глаза и вижу, что мама хмурится, не понимая, что меня расстроило. Качаю головой и забираю у нее коробку.

– Это от Даррена, – ворчу я, и большего ей знать необязательно.

Закатив глаза, прохожу мимо нее на кухню, цокая каблуками по полу. Ставлю цветы на стойку, делаю шаг назад и задумчиво смотрю на них, сложив руки на груди. Декоративная отделка платья легонько царапает кожу.

Даррен старался, я понимаю, но нельзя же все время переходить черту. Знаю, что я ему небезразлична и что он очень хочет начать все сначала, помню, что он был хорошим парнем, и ценю его усилия, однако он перегибает палку. Я просто хочу остаться друзьями, и все. Когда же он это поймет?

Снова раздается звонок в дверь и эхом разносится по всей прихожей. На этот раз, должно быть, Уилл. Разворачиваюсь на каблуках и направляюсь в коридор. Мама распахивает дверь и встречает Уилла, улыбающегося от уха до уха. Он стоит на крыльце. Рыжеватые волосы зачесаны назад, на нем нарядные светлые классические брюки, туфли, белая выглаженная рубашка и, разумеется, синяя бабочка.

– Уилл! Выглядишь великолепно! – лучезарно улыбается мама, берет его за плечо, мягко затягивает в прихожую и начинает искать сотовый, чтобы сфотографировать нас вдвоем, как в предыдущие три года.

– Просто красавчик!

– Спасибо.

В знак благодарности Уилл театрально поправляет бабочку, которая немного светлее моего платья, но в принципе довольно близка по оттенку.

– Поглядите на нее! – говорит он, весело мне улыбаясь. – Отлично выглядит и к тому же готова вовремя!

– А теперь фото! – приказывает мама и машет руками, выстраивая нас перед собой.

Она сегодня трезвая и радостная – крайне редкое сочетание, пусть насладится моментом гордости.

– О боже мой, – шутливо восклицает Уилл, глядя на меня в притворном огорчении.

Я на несколько дюймов выше его, а на шпильках разница в росте становится еще более очевидной. Желая поддразнить его, я выпрямляюсь и, положив локоть ему на плечо, позирую маме.

Потом мы идем во двор для официальной фотосессии, достойной быть выложенной в Инстаграм. Газон аккуратно пострижен еще в прошлые выходные, и мы встаем рядом с джипом. Заходящее солнце создает теплое золотистое освещение. Уилл приподнимается на цыпочки, а я незаметно пригибаюсь, чтобы казаться примерно одного с ним роста. Мама делает столько кадров, что жизни не хватит их все пересмотреть, парочку даже отправила папе, у которого сегодня рабочий день, а затем машет нам на прощанье с крыльца и смотрит вслед глазами, полными слез.

– Ну что, – произносит Уилл, когда мы застегиваем ремни безопасности. – Последний в жизни праздничный бал. Волнуешься или пока нет?

– Да не очень. Задай мне этот вопрос на выпускном.

Как же ему идет бабочка! До школы совсем недалеко, но есть кое-что, о чем я хочу поговорить до танцев. И когда Уилл заводит мотор, я прочищаю горло и спрашиваю:

– Что вчера нашло на Холдена?

Улыбка сходит с его лица, и он пожимает плечами.

– Он сказал мне, что в присутствии Хантеров ему неуютно. И что считает тебя лицемеркой.

– Лицемеркой?

– Ага, – отвечает Уилл, не отрывая взгляд от дороги и выруливая из нашего переулка. – Потому что сначала просила держаться от них подальше, а потом – на тебе – не отходишь от них ни на шаг.

Холден прав. Я действительно их об этом просила, потому что не могла видеть близнецов. Но это было давно. Задолго до того, как я поняла, что ошибалась и, оказывается, их общество пугает меня не так, как я себе воображала. Нахмурившись, мямлю:

– Ты серьезно? Его это бесит? Могу же я передумать. Пусть радуется, что теперь не надо никого избегать.

– Понимаю. Здорово, что ты снова с ними общаешься.

Он умолкает, а потом спрашивает:

– Когда собираешься нам рассказать, что происходит между тобой и Хантерами? И про их намерения. Строго говоря, я сейчас о Джейдене.

Уилл снова бросает на меня взгляд, и на его губах играет ухмылка.

Я пялюсь на свои колени и поглаживаю пальцами шифоновый подол. Прекрасно знаю, что мои друзья не слепые и все видят, однако все равно мне страшно признаваться.

– Пока точно не знаю, что между нами, – отвечаю я, нервно сжимая руки. – Но, похоже, мы возвращаемся в точку, в которой мы были год назад.

Эти слова, произнесенные вслух, дарят мне облегчение. Никогда не думала, что такое возможно, и не верила в шанс быть с Джейденом. Внезапно кружится голова, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку.

– Одуреть можно! – восклицает через пару секунд Уилл и, ухмыляясь, тычет мне локтем в бок. – Союз «Джензи», часть вторая!