Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
На всякий хитрый, лукавый вопрос Андрея у него находился простой ответ. На коротких остановках, как будто между делом, дядька неторопливо рассказывал Андрею о звериных следах, по которым легко угадывал пол, возраст и планы лесных жителей. Старый таежник обладал исключительной памятью. В этих местах последний раз он был более сорока лет назад, но все отлично помнил и мог безошибочно сказать, что будет за тем или иным поворотом реки. Андрей проникался к дядьке Ивану все большим уважением. Но все-таки не раз пытался подловить старожила на той или иной хитрости.
— А вот объясни мне, дядя Ваня, как ты определишь по следам, кто прошел, куда прошел и зачем? — спросил он, указывая пальцем на четко отпечатанное на глине копыто марала.
— Эк человек-голова! Мало ты еще по тайге хаживал! — ответил своей любимой поговоркой старожил и усмехнулся в борода. — Видишь, копыто зверя вытянутое, длинное и острое? Это прошел бык! У маралушки копыто много короче, круглее и тупее. Теперь посмотри, как и где идет зверь. По частникам да по полянкам. Обходит кусты и деревья. Какое сейчас время года? Июнь. У быков еще полностью не закостенели панты. Выходит так, что зверь боится задеть рогами за твердь. Вот и получается, что это след быка — пантача. Ладно ли я говорю?
Андрей согласно кивнул головой, однако, добиваясь уличения охотника хоть в каком-то незнании, задал еще один, более каверзный вопрос:
— А какого возраста зверь?
— Этому? Лет пять-шесть. Здесь опять надо судить по рогам. К продолжению своего рода марал полностью созревает на пятом году. До четырех лет рога зверя малы и низкорослы. На пятом — вдвое мощнее и выше. Зная примерный рост зверя и высоту его рогов, можно определить, где бы он прошел. Видишь наклоненную рябину? Четырехлетку под ней пройти очень легко. А вот пятилеток будет клонить голову, оберегая корону. Вот посмотри, здесь след обходит рябину стороной, потому что боится зацепиться пантами. Ладно ли я говорю?
— Ладно... — ответил изумленный простотой ответа Андрей, но через некоторое время задал вопрос уже о следах медведя.
— Смотри, дядя Иван, след медведя. Скажи, кто прошел, медведь или медведица?
— Эк человек! — вторил свое охотник. — Какое время года? Конец июня. Какой период у хозяев тайги?
— Медвежьи свадьбы на исходе.
— Правильно. А вот теперь сам сообрази, не маленький. Что делает самка, когда прошло время? — хитро прищурившись, спросил дядька Иван.
— Ну как что... Самца к себе не подпускает... — покраснев в цвет кислицы, ответил Андрей.
— Верно говоришь. Как возьмет самка свое, ни за что самца не подпустит. Кончилась любовь — и все тут! Сколько бы самец ни домогался — все бесполезно. Так вот, после гона она какое-то время ходит сжавшись, как высохший кирзовый сапог. Теперь смотри, видишь, задние лапы зверя накладываются неравномерно, поднутряют?
Действительно, задние лапы медведя накрывали передние не как обычно, след в след, а почти наполовину уходили внутрь, под идущего зверя.
— Так вот это и есть медведица! В этом года огулялась, а на будущий год, в феврале, глядишь, медвежонка принесет, а может быть, и двух! — хитро улыбаясь, закончил свой урок дядька Иван и при этом внимательно взглянул в глаза пария, будто хотел проверить, поверил ли.
В последующие минуты Андрей долго молчал, обдумывая слова старожила. Он впервые слышал о таком выводе, поэтому сомневался. Уж не байку ли ему преподнес старый охотник? Но, с другой стороны, это как-то походило на правду. Но тогда почему дядька Иван так хитро усмехался в бороду? Андрею было непонятно...
Закидывая в сторону чуб, Андрей встряхнул головой и поморщился от боли. Он улыбнулся, поблагодарив судьбу за то, что от удара старателя у него не отлетела голова. Он еще легко отделался — всего лишь одной шишкой. От рукоприкладства Сохатого у Лехи вообще под глазами растеклись сразу два огромных синяка цвета незрелой кедровой шишки.
С каждым поворотом реки они приближались к условному месту, где дядька Иван и Андрей решили оставить Леху. Показать Алексею место старожил категорически отказался.
— Поверь, Андрейка, словам старого человека. Тайна всегда бывает на одного. Если знают двое — это уже не тайна! — мудро рассудил он, но, немного помолчав, сказал: — Я тебе покажу золото одному. А ты, если хочешь, потом можешь показать кому угодно!
То «место», куда привел дядька Иван Андрейку, ничем не отличалось от сотен тысяч подобных полянок, раскиданных по Саянам. Как и везде, вплотную подступающие к ручью хмурые, порой неприступные горы. Такой же кедрач, перемешанный с высокоствольными елями и разлапистыми пихтами. Вымытый дождями и овеянный ветрами скальник, чередующийся с языками плывущего курумника. Нет никакой тени намека на то, что в этом месте когда-то мыли золото.
Но спокойный и невозмутимый старожил неторопливо подошел к стволу одного из кедров, снял с подветренной стороны дерева аккуратно вырезанную кору и, зацепив топором краешек искусно вырубленной ляды, открыл тайник. Заглянув внутрь дупла, дядька Иван удовлетворенно хмыкнул и стал вытаскивать из чрева дерева неизменные инструменты старательского искусства. Поочередно появились два самодельных кедровых лотка, две лопаты и тонкий носатый заступ. Инструмент был в полном порядке, будто его вчера уложили.
Подобные схроны широко применялись не только старателями-золотарями по всей Сибири, но и охотниками, и просто людьми тайги. Таким способом в кедрах могло храниться все что угодно — от инструмента и промысловых капканов до охотничьих ружей. Исключение составляли продукты: что сокрыто от человеческого глаза, отлично воспринимается чутьем таежного зверя.
Между тем дядька Иван знающе огляделся вокруг, подвел Андрея к краю полянки и, указав место неподалеку от ручья, сказал:
— Копай здесь, а я пока разведу костерок.
Подготавливаясь к привычной работе, Андрей снял с себя куртку, по-старательски сплюнул на мозолистые ладони и, ухватившись за заступ, начал аккуратно снимать дерн. Так всегда делали предусмотрительные старатели. Это было необходимо для того, чтобы по окончании работы верхними пластами земли скрыть следы человеческой деятельности от любопытного глаза.
От умелых действий парня «дело» поддавалось быстро. Не прошло и получаса, а он уже стоял по пояс в яме. Преодолев перемешанный с камнями суглинок, Андрей начал выкидывать на поверхность песочек. Однако с очередной лопатой породы, как результат давления подземных вод, из земли выступила грязная, бурая жижа. Внимательно следивший за старательским трудом Андрея дядька Иван взял в руки лоток и, подставив его под лопату, скомандовал:
— Брось лопатку, сейчас мы посмотрим, что у нас тут есть...
Андрей подцепил грунт со дна ямы и бросил на лоток. Дядька Иван подставил еще один, парень заполнил и его. Затем они подошли к ручью и, присев на корточки, стали отмывать золотоносную породу. Неторопливо вращая лоток по кругу, они сливали с грязью наиболее мелкие, легкие камешки пустого песка. С каждым забором воды в лотках оставалось все меньше и меньше грязи. Чисто отмытый песок постепенно переваливался через край. Наконец его осталось так мало, что под легкими волнениями воды он стал колыхаться, как перышко, кружившееся в воздухе. И в этом волнующем танце, в этой полоске пылевидного пламени появились едва видимые желтые крапинки. Золото! Эти крупинки были так малы, что взять их пальцами было невозможно. Но пальцы заменили тоненькие щепочки, которые помогли переместить частицы благородного металла на предусмотрительно запасенный дядькой Иваном кусок плотной материи.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
