Книга Здесь была Бритт-Мари - Фредрик Бакман

Дверь открыл Дино – и расхохотался при виде Бритт-Мари. Бритт-Мари решила, что позвонила не в ту дверь, но оказалось, Дино всегда ужинает у Веги и Омара и смеется не обязательно над ней. Очевидно, в Борге это принято – ужинать у других и смеяться без видимой причины. В прихожую выбежал Омар, наставил палец на Бритт-Мари:

– Разувайтесь, а то Сами будет бухтеть, он только что помыл пол!

– Ничего я не буду бухтеть! – пробухтели из кухни.

– Он всегда бухтит, когда у нас день уборки, – объяснил Омар Бритт-Мари.

– Я бы, может, и не бухтел, если бы день гребаной уборки был У НАС, но в этом доме он бывает только У МЕНЯ. КАЖДЫЙ день! – огрызнулся Сами.

Омар многозначительно посмотрел на Бритт-Мари:

– Вот видите. Бухтит.

В дверях появилась Вега. Девочка согнулась и помахала воображаемой бутылкой, пародируя Личность.

– Да понимаете, Бритт-Мари, Сами – он это, как его? Цитрус в анусе!

Дино и Омар захлебнулись от хохота. Бритт-Мари вежливо закивала, часто-часто – это было самое близкое к хохоту из всего, что она могла себе позволить. Потом сняла сапоги, зашла на кухню и осторожно кивнула Сами. Тот указал на стул.

– Ужин готов, – объявил Сами и снял передник, после чего тут же проорал в прихожую:

– УЖИН ГОТОВ!

Бритт-Мари посмотрела на часы. Уже почти шесть.

– А как же ваши родители? – участливо осведомилась она.

– Их нет дома. – Сами начал раскладывать на столе салфетки.

– Они, конечно, задерживаются на работе, – дружелюбно согласилась Бритт-Мари.

– Мать водит грузовики. За границей. Она не так часто бывает дома, – коротко объяснил Сами – он уже расставлял тарелки и стаканы.

– А ваш папа?

– Он свалил.

– Свалил? – переспросила Бритт-Мари.

– Свалил. Когда я был маленький. Вега и Омар тогда только-только родились. Он и не выдержал. Так что в этом доме о нем не говорят. Мать нас вырастила. ГРЕБАНЫЙ УЖИН ГОТОВ, ЖИВО СЮДА, ПОКА Я ВАС НЕ ПРИБИЛ НА ХРЕН! – пояснил Сами сначала Бритт-Мари, а потом – ребятам.

Вега, Омар и Дино нога за ногу притащились на кухню и, плюхнувшись за стол, принялись поглощать еду с таким звуком, словно ее бросили в миксер и подали через трубочку.

– Но кто о вас заботится, когда мамы нет дома? – спросила Бритт-Мари.

– Мы сами о себе заботимся, – оскорбился Сами.

– Ах-ха.

Не зная, что тут уместнее сказать, Бритт-Мари достала блок сигарет с иностранными буквами.

– Обычно я приношу в гости цветы, но в Борге нет цветочного магазина. Я заметила, что вам нравятся сигареты. И предположила, что сигареты – это как цветы для тех, кому нравятся сигареты, – объяснила она, словно оправдываясь.

Растроганный Сами взял блок. Бритт-Мари села на свободный стул и благожелательно откашлялась.

– Вот вы не боитесь рака. Вас, наверное, это радует.

– Есть вещи пострашнее, – улыбнулся Сами.

– Ах-ха. – И Бритт-Мари взяла с тарелки то, что, как она полагала, было такосом.

Омар и Вега говорили одновременно. В основном, насколько Бритт-Мари удалось разобрать, о футболе. Дино почти ничего не говорил, но то и дело смеялся. Над чем, Бритт-Мари не знала. Казалось, Дино и Омару для этого и говорить было не обязательно: посмотрят друг на друга – и ну хохотать. Детей в этом смысле не поймешь.

Сами нацелился в Омара вилкой.

– Сколько раз повторять, Омар? Убери гребаные локти с гребаного стола!

Омар закатил глаза и убрал локти.

– Не понимаю, почему нельзя ставить локти на стол. Какая разница.

Бритт-Мари пристально посмотрела на него и объяснила:

– Есть разница, Омар, потому что мы не животные.

Сами одобрительно взглянул на Бритт-Мари. Омар непонимающе – на них обоих.

– У животных нет локтей, – возразил он.

– Ешь гребаный такос, – посоветовал Сами.

Доев, Омар и Дино встали из-за стола и, хохоча, убежали в другую комнату. Вега поставила свою тарелку на мойку – с таким видом, будто за это ей полагается диплом. Потом и она тоже убежала.

– После еды некоторые говорят «спасибо», – недовольно проворчал Сами им вслед.

– СПАСИБО! – раздался вопль из неведомых глубин квартиры.

Сами с демонстративным стуком поставил посуду в раковину. Посмотрел на Бритт-Мари:

– Ага. Значит, еда была невкусной?

– Прошу прощения?

Сами покачал головой, произнес что-то, то и дело приговаривая «гребаный», себе под нос, подтащил к себе блок сигарет и скрылся на балконе.

Бритт-Мари осталась на кухне одна. Она уже почти уверилась, что ест именно такос. Вкус оказался не настолько странный, как ей представлялось. Она поднялась, перемыла тарелки, убрала остатки ужина в холодильник, вымыла и вытерла приборы, открыла ящик – и замерла над ним, едва дыша. Вилки-ножи-ложки. В правильном порядке.

Сами стоял на балконе и курил, когда на пороге появилась Бритт-Мари.

– Было невероятно вкусно, Сами. Большое спасибо, – произнесла она, крепко держа себя рукой за руку.

Он кивнул:

– Как приятно, когда люди сами говорят, что было вкусно. Когда их не надо сто раз об этом спрашивать, понимаете?

– Да, – ответила Бритт-Мари, потому что это она понимала.