Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Пойдем домой, Иннуль. Я сегодня устал как собака.
Услышав это, Инна в порыве раскаяния прижалась к нему.
— Вадим, прости меня! Боже, какая я дура!
— Дурочка, — поправил он с мягкой усмешкой. — Инка, ты ведь должна была успеть неплохо меня узнать. Сколько мы уже с тобой живем бок о бок? То-то. Но нет, поспешила поверить первой прозвучавшей в мой адрес сплетне… Хоть бы подумала вначале: мог ли я оказаться на такое способен?
— Думать хорошо на холодную голову, а я была не в том состоянии, — взглянув ему в лицо, честно ответила Инна.
— Давай тогда с тобой сразу договоримся на будущее, Иннуль: в следующий раз ты не будешь на свою горячую голову рубить с плеча, а для начала попытаешься объяснишься со мной, — попросил Вадим.
— Я постараюсь, — ответила Инна.
Ответила так, потому что объясниться с Вадимом ей очень хотелось уже сейчас, но она не могла решиться. Как это сделать? Спросить его прямо, не тот ли он, случайно, маньяк, который убил восьмерых женщин? Ну и как Ларичев на такой вопрос среагирует? И главное, как определить, правда прозвучит в его словах или ложь?
Шагая с ним вместе к дому по темному и пустынному парку, Инна не испытывала ни малейшего страха и доверчиво прижималась к мужчине. Но вместе с тем у нее не шло из головы, как бережно и вместе с тем беспощадно, не оставляя ни малейшего шанса высвободиться, держал ее Вадим совсем недавно, когда вдруг схватил и тащил к кустам. И еще потом он сказал такую фразу: «Увидел, как вы с бабками расстались». Значит, перед тем как напасть, следовал за ней какое-то время. Наблюдал. Причем так, что Инна, даже с обостренными в тот момент чувствами, совершенно ничего не заметила, не услышала, не почувствовала до самой последней секунды…
Эти же мысли не оставляли девушку и в последующие дни. Прокрадывались время от времени в ее радостно озаренную душу — и Инне начинало казаться, будто сквозь теплое ощущение счастья на нее вдруг веет ледяным холодом.
Да, Инна была счастлива. Настолько, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Когда просыпаешься в объятиях любимого и, не тая своих чувств, смотришь ему в лицо, читая в нем ответные чувства, словно в собственном отражении, разве это не счастье? Но все же… на задворках ее сознания упорно не желала угасать загнанная туда мысль о том, что горячо, почти до безумия любимый мужчина может оказаться убийцей. Вот ведь как странны свойства человеческой души: можно кого-то и беззаветно любить, и бояться одновременно. А Инна боялась. Подсознательно, сама себя за это кляня. Хотя боялась не столько самого Вадима, сколько того, что тот еще может совершить, если в самом деле окажется тем, кем считает его участковый Зорин: убийцей, способным уничтожить еще чью-то жизнь, попутно разрушив в прах ее, Иннино, счастье.
Теперь, узнав Ларичева ближе, она вынуждена была признать, что в представлении Валерия о нем гораздо больше правды, чем ей когда-то казалось. Нет, Вадим не был матерым волчарой, как утверждал Валерка. Просто сейчас, когда между нею и Вадимом не осталось никаких барьеров, когда он полностью открылся ей, Инна поняла, что за его внешней сдержанностью скрывается натура горячая, страстная. Такой человек вполне способен на неожиданные, неординарные поступки. И Инна нередко спрашивала себя: а на какие же именно? И до какой степени она знает Вадима теперь?
Девушка вся извелась от этих мыслей. Взяла в библиотеке справочники по психологии и медицинской психиатрии, надеясь, что найдет в них подтверждение своих мыслей о том, что Вадим — заботливый, искренний, любящий, каким она его видит, не может оказаться способным на те убийства, что происходят в округе. Но буквально на первых страницах первой же книги прочитала о том, что известный маньяк Чикатило был любящим и заботливым семьянином. В сердцах Инна отбросила от себя справочники. И приняла единственное показавшееся ей верным решение: во что бы то ни стало найти, как и обещала Валерке, проклятого убийцу, отнявшего у нее покой. Значит, она должна отныне внимательно слушать, следить, наблюдать. И доказать всему свету, в том числе и себе, что местный маньяк — не ее горячо любимый Вадим.
Но принять решение было гораздо проще, чем осуществить его. По роду своей деятельности Инна могла беспрепятственно войти практически в любой дом, даже без приглашения. Но что делать дальше? Обратиться к женской половине каждой семьи с вопросом: «А не является ли ваш муж (сын, брат, отец) «резиновым душителем», давно разыскиваемым в поселке?» Инне самой стало смешно от этой мысли. А ничего более подходящего на ум пока не приходило.
Единственное, чем она стала методично заниматься, — это штудировать амбулаторные карты всех своих, и в том числе деревенских, пациентов, выискивая в записях, не было ли в их прошлом каких-либо психических отклонений от нормы. А заодно и спрашивая себя: на что, по ее собственному мнению, может оказаться способен человек?
Таких, как Коля и Степан, фельдшер сразу вычеркнула из своего списка подозреваемых, помня нарисованный Валерием психологический портрет преступника. Слишком откровенных скандалистов — тоже. И в результате имен осталось не так уж и много. Но список этих людей был похож на уменьшенную фотографию какой-либо галактики: вот вроде она вся перед тобой, а сколько тайн в ней скрывается, что даже представить себе невозможно!
Каждый раз, приходя к себе на ФАП (и каждый раз помимо воли вспоминая теперь при этом бабу Клаву), Инна смотрела в свой список, надеясь на какое-то озарение свыше. Мысленно перебирала тех, кто был в нем указан.
Вот Сенька Хухрин, жертва домашней деспотии, взрослый парень, не имеющий никакой личной жизни. Мог ли он убить? Кстати, маньяк в последнем случае переступил возрастной порог своих жертв. Не результат ли это того, что Хухрин дошел до точки кипения? Но Сенька продолжает ухаживать за командиршей-бабушкой. Причем ухаживать тщательно и терпеливо.
Тарас Сафронов, вернувшийся с войны «афганец», обнаруживший, что в доме бордель, а дети сданы в приют. С тех пор он не женился, считая женщин «лишним хламом». В таком роде и Инне высказывался, из-за чего у них доходило даже до конфликта. Но Тарас в одиночку воспитал двоих детей. И неплохо воспитал, вывел в люди.
Васька Морозов. С ним у Инны вроде как наладились отношения в последнее время. Недавно она вырезала у него из руки глубоко вонзившуюся, расщепившуюся занозу. Работа была кропотливой, и Василий, не выдержав долгого молчания, вдруг принялся изливать фельдшеру душу, признав, что и среди женщин бывают нормальные люди. Добавил, что Инна не только входит в их число, но еще и великолепно танцует. С тех пор он стал иногда заходить на ФАП, спрашивать, не нужно ли чем помочь. Инна иногда просила его кое о каких мелочах, хотя помощников у нее и без Василия было хоть отбавляй.
Захар Топилов. Тот вначале являлся со своей псиной, потом начал захаживать и просто так. Этого даже просить ни о чем не надо: если какой непорядок заприметит, то сам и исправит. А дрова таскает и двор чистит теперь в основном только он. О Захаре плохо думать Инна вообще не хотела. Замкнутый, одинокий, достойный сочувствия человек. Способный как на добрые дела, так и на вспышки гнева. Пару раз Инна была свидетелем таких вспышек, но ни разу не видела, чтобы Захар в своем гневе доходил до физической расправы.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
