Книга Работа над ошибками - Питер Лавси

Медленно всплывая из глубин освежающего сна, лежа на спине, Питер постепенно осознал, что на потолке нет знакомых трещин, а значит, он находится не в квартире на Эддисон‑роуд. Еще через несколько секунд вспомнил, что он в Бате, в одном из номеров отеля «Фрэнсис». Мысль, что ему предстоит традиционный для гостиницы завтрак, включая яичницу с беконом и прочими аппетитными добавками, помогла ему встать в постели. Восстановив в памяти события прошлого вечера, Питер ощутил тихое удовлетворение по поводу неудачи, постигшей Уоррилоу, и последовавшей за ней взбучки. Злорадство — недостойное чувство, но именно благодаря ему Питер Даймонд улыбнулся, что по утрам случалось крайне редко.

Питер потянулся, почесал живот, зевнул и босиком прошлепал по ковру к окну. Ухватился за занавеску, собираясь отдернуть ее, но внезапно почувствовал резкую боль в большом пальце правой руки. Вначале он подумал, что случайно наткнулся на острие иглы, которую по оплошности оставила в занавеске какая‑нибудь работница, штопавшая небольшую дырку. Однако боль не утихала. Поскольку занавески так и остались задернутыми, Питер не мог как следует рассмотреть руку и понять, что произошло. Потряхивая кистью, он поспешил в ванную, подставил палец под струю холодной воды, а затем внимательно рассмотрел его при электрическом свете. Вокруг того места, которое болело сильнее всего, кожа покраснела, но крови не было. Вероятно, его кто‑то ужалил.

Вечером в комнате было душновато, и Даймонд приоткрыл окно. Видимо, в комнату влетела оса — некоторые из этих насекомых еще не впали в зимнюю спячку. Нельзя было исключать, что оса все еще находилась в комнате и готовилась атаковать Питера вторично.

Он плотно закрыл дверь в ванную комнату и стал одеваться. Это было непросто, ведь ему приходилось действовать только одной рукой. Никогда не знаешь, что с тобой может случиться, думал Питер. Просыпаешься в номере приличного отеля, мечтаешь о вкусном завтраке и утренней газете, и тут вдруг тебя жалит в палец оса. Просто черт знает что!

Спустившись вниз, он поинтересовался, не жаловались ли другие постояльцы отеля на укусы ос.

— Как вы это сделали? — поинтересовалась молодая женщина за стойкой администратора.

Вопрос показался Даймонду странным.

— Я ничего не делал. Меня ужалили.

— Вы уверены, что это была оса, сэр? — Женщина за стойкой восприняла вопрос Питера как критику в адрес отеля и его сотрудников.

— Я знаю одно: меня ужалили.

— Но вы видели осу?

Даймонд почувствовал себя свидетелем, чьи показания вызывают сомнения у следователя.

— Вы мне не верите? Может, мне описать ее приметы?

— У нас в аптечке есть антигистаминные препараты. Но позвольте мне сначала взглянуть на ваш палец.

Питер вытянул руку вперед. Несколько постояльцев, собирающихся оплатить свои счета, вытянули шеи, явно желая принять участие в постановке диагноза.

— Вас ужалила не оса, — уверенно заявил маленький человечек в спортивном костюме. — Это пчела. Посмотрите, она оставила свое жало.

— Верно, — вступила в разговор высокая американка. — Скорее всего вас укусила пчела. Пчелиное жало выглядит именно так — оно похоже на крохотную стрелу.

— Скорее кончик стрелы, — добавил коротышка.

— Теперь я тоже вижу жало, — произнесла женщина‑администратор.

— А я нет, — возразил Питер, которого происходящее начало раздражать.

— Нет, это определенно была пчела, — снова с нажимом сказала сотрудница отеля, обозначая твердость своей позиции.

— Вам, наверное, нужны очки, — обратился человечек в спортивном костюме к Питеру. — В вашем возрасте люди становятся дальнозоркими. Хотите, я вытащу жало? Его надо извлечь.

— С пчелиными укусами надо быть осторожным, — сообщила американка.

— Подождите минутку, я принесу пинцет, — промолвила женщина‑администратор.

Операция была проведена в 8.40 утра. Все то время, пока она происходила, пациент оставался в сознании. Затем возник спор по поводу методов послеоперационного ухода. Одни предлагали раствор соды, другие йод, третьи холодную воду и прогулки на свежем воздухе.

— Послушайтесь моего совета и проверьте зрение, — выдал на прощание миниатюрный мужчина в спортивном костюме.

— Спасибо, — пробурчал Питер.

У него пропал аппетит, и теперь ему хотелось только чаю с поджаренным хлебом. Палец все еще болел, хотя его и покрыли толстым слоем антигистаминной мази. В результате на странице «Дейли мейл» рядом с репортажем о том, что в городе и его окрестностях проводится масштабная операция по поимке беглого заключенного по фамилии Маунтджой, появилось обширное жирное пятно. Что же касается облавы в пустующем кемпинге, то она происходила слишком поздно, чтобы новости о ней попали в утренние газеты.

Итак, куда же отправится Маунтджой? Размышляя об этом, Питер старался не обращать внимания на пульсирующую боль в большом пальце. Ясно, что беглец вряд ли будет долго использовать угнанную у фермера машину — каждый полицейский на западе страны к этому времени наверняка уже знал наизусть ее номер. Видимо, Маунтджой должен воспользоваться каким‑то запасным вариантом и найти новое убежище, где он мог бы провести какое‑то время. Попытка устроиться в другом заброшенном кемпинге была бы слишком рискованной. Так что же преступник мог предпринять?

Может, обратиться за помощью к кому‑то из своих друзей или знакомых? Вряд ли кто‑то мог решиться приютить у себя беглого заключенного, похитившего человека, и в результате стать его соучастником. Люди, способные ради дружбы пойти на подобный риск, встречаются нечасто.

Серьезной проблемой Маунтджоя являлась Саманта. Одинокому мужчине, путешествующему налегке, не так уж трудно найти более или менее безопасное место. Но тот, кто вынужден таскать с собой взятую в заложницы молодую женщину, легко навлечет на себя подозрения. В общем, наилучшим укрытием для Маунтджоя стал бы заброшенный дом. В окрестностях города пустующих домов, выставленных на продажу, было более чем достаточно.

Когда в начале десятого Даймонд добрался до отделения полиции на Манверс‑стрит, Джули Харгривз уже находилась на месте, свежая и отдохнувшая.