– Сэм! – кинулась к ней Люси. – Боже мой, Сэм. Ты цела?
– Это ведь «Кен Шепперд продакшнс»? – спросил мужчина в балаклаве, протягивая ей квитанцию. – Нужно расписаться.
Сэм подняла с пола отломанную руку манекена, отнесла ее обратно. Потом посмотрела на помятую газету и повернулась к секретарше:
– Люси, когда у тебя будет свободная минутка… – Сэм понимала, что говорит слишком медленно. И вообще испытывала странное чувство: как если бы она сидела на потолке и смотрела оттуда вниз на себя, что-то с трудом бормочущую. – Пожалуйста… сходи купи новую «Дейли мейл».
Она заглянула в рукав рубашки манекена, увидела рваную дыру ниже плеча, потом неуверенно положила отломанную руку на колени Кену, развернулась и пошла по лестнице в цоколь.
16
Вода шипела и булькала, Сэм чувствовала ноздрями горячий воздух, струйки пота стекали по лицу и телу. Она посмотрела на термометр – температура продолжала подниматься – и улеглась на полотенце, растянутое на жестких деревянных планках, вдохнула обжигающий пар, пропитанный густым запахом сосны.
– Плеснуть еще?
Роуи держала в руках небольшое деревянное ведерко, голая и тоже истекающая потом; рыжеватые волосы прилипли к голове, груди уже начали обвисать. «Ей нужно быть поосторожнее, – подумала Сэм, – она может легко набрать вес». Уже кое-какие признаки появились: веснушчатая кожа приобрела кремовый оттенок, слегка припухла вокруг шеи, на руках, на бедрах; да и эти жуткие шрамы от кесарева сечения становились все заметнее.
Роуи. Ее школьная подружка, сколько они вместе шалили и куролесили на протяжении пяти лет. Сэм была свидетельницей на свадьбе Роуи; она поймала букет невесты – и примета сработала. Вскоре Сэм познакомилась с Ричардом, и восемь месяцев спустя они поженились.
Роуи была настоящим баловнем судьбы. Беззаботная юность, удачное замужество, дети – целых четверо, – все давалось ей легко, без забот, само шло прямо в руки. Роуи принимала жизнь такой, какая она есть, а жизнь приносила ей одни только радости.
«Я иной раз чувствую себя виноватой, – призналась она как-то Сэм. – Не понимаю, чем заслужила столько счастья».
Правда, Роуи всегда в глубине души побаивалась: очень уж все гладко, как бы не случилось какого несчастья или трагедии; но пока ничего такого не происходило. Единственное затруднение возникло с третьим ребенком – у него обнаружилась дислексия, но эту проблему они решили.
Сэм снова посмотрела на тело Роуи. «А ты набираешь вес, подружка. Не все тебе быть красавицей. Через несколько лет станешь толстушкой. Вот так-то!»
И тут же осеклась, потрясенная собственным злорадством.
Боже милостивый. Неужели она радуется проблемам Роуи? Неужели желает зла любимой подруге? Действительно ли она ее любит? А может, просто завидует черной завистью? Сэм осмотрела свое тело: красивые, упругие груди – то, что надо. А вот ноги слишком худые, чуть ли не костлявые, как и запястья.
«Как можно заниматься с такой девицей любовью? Это все равно что трахать скелет». Ричард как-то сказал это на пляже об одной костлявой модели, которая прошла мимо них по берегу. Может, он и про Сэм тоже так думает? Господи боже, как же трудно сохранять баланс.
В сауну вошла громадная женщина в купальной шапочке, жирная и неуклюжая. Она мрачно кивнула им с Роуи, стала изучать термометр.
«Только посмей еще плеснуть воды», – подумала Сэм, разглядывая женщину.
Здоровенные, как стволы деревьев, ляжки, карикатурно большой живот, а груди похожи на пустые пакеты. Задницы толстухи у нее вообще не было, просто громадный жировой мешок опускался на бедра; она была совершенно бесформенной, словно Господь отвлекся и забыл вылепить ее до конца.
«Даже смотреть на такую страшно. Нет уж, спасибо, я лучше буду тощей».
Они окунались, визжали, принимали душ, а миссис Большая Задница отиралась поблизости, не давала им нормально поговорить. Сэм показала Роуи ожог на ноге после неудачной эпиляции, а Роуи рассказала, что на Рождество они ездили с детьми кататься на лыжах и она там так грохнулась, что синяк только недавно прошел. Потом они оделись и перекусили в буфете. Заказали гаспачо и салат из тунца, в который чего только не было намешано: и стручковая фасоль, и бобы, и орехи, и какие-то непонятные семечки, так что подружки справедливо опасались, выдержат ли все это их бедные желудки. Но все равно было здорово: они сидели в тихом уголке, освободившись наконец от миссис Большой Задницы, и чокались бокалами с яблочным соком.
– Ну, будем здоровы!
Обе радостно улыбались.
– Боже мой, мы с тобой сто лет не встречались, – сказала Роуи. – С самого Рождества.
– Вообще-то, даже не с Рождества. А с сентября.
– Да ну? Неужели так давно?
– В последний раз мы виделись еще до урагана. Я уверена.
– Надо же, как время бежит. А у тебя новые часы? Очень красивые.
– Ричард подарил для улучшения моего имиджа.
– Супер. Прикинь, что мне в прошлую субботу заявила Сюзи? «Мамуля, не ходи вместе со мной по магазинам, это вредит моему имиджу». Это в одиннадцать-то лет. Ей же всего только одиннадцать!
Сэм усмехнулась:
– Это реклама на современных детишек так влияет.
Затем воцарилось молчание. Долгое блеклое молчание, во время которого Сэм вновь погрузилась в свои невеселые мысли, и вся радость от встречи со старой подругой вдруг сошла на нет. Роуи отломила кусочек от зерновой булочки и размочила его в тарелке с гаспачо. «Словно медсестра, промокающая рану», – внезапно с дрожью подумала Сэм.
– Как там Ричард?
– Ричард?.. В порядке. Как всегда, занят на работе. Я… – Сэм покачала головой, глядя в лицо Роуи с таким отрешенным видом, словно бы смотрелась в зеркало.
– Господи, – ахнула та, увидев слезы в глазах Сэм и заметив, что лицо подруги исказила гримаса. Не в силах более сдерживаться, бедняжка сдавленно всхлипывала, словно бы ее душили.
Они помолчали, Сэм попыталась взять себя в руки. Она тоже разломила булочку, обмакнула половинку в суп, ощутила во рту острый вкус лука, помидоров и чеснока.
– Что случилось?
Сэм взяла ложку, помешала суп. Она не рассказывала об этом никому. Потому что… потому что не хотела выглядеть глупо. Может быть, Роуи все знала и сейчас интересовалась просто из приличия? А что, покрывали же Ричарда все эти его друзья: и Пиарсы, и Гарфорт-Уэстуарды, и Пикеринги, и… Черт бы их побрал! Она подняла голову:
– Эти приятели мужа – Родди, Гай и вся их компания – каждый год в последнюю неделю января отправляются на охоту в Шотландию. Ричард всегда ездит с ними. И в этом году тоже поехал, как обычно. И вот, прикинь, через два дня после его отъезда, в воскресенье, в шесть часов вечера, мне вдруг позвонили из полиции. Я жутко перепугалась: думала, мне сейчас сообщат, что Ричард погиб или с ним что-то случилось. Но вместо этого полицейский назвал регистрационный номер нашего «БМВ» и спросил, кому принадлежит автомобиль. – Сэм некоторое время внимательно вглядывалась в недоумевающее лицо Роуи, потом уперлась локтями в стол и подалась вперед. Начав говорить об этом, она почувствовала себя лучше. – Оказывается, «БМВ» Ричарда был припаркован на двойной желтой линии[7] у отеля в Торки и стоял там с вечера пятницы. Они его эвакуировали, но, поскольку владелец до сих пор так и не объявился, полицейские забеспокоились, не была ли машина в угоне. Понимаешь? – Она вопрошающе уставилась на Роуи.
