Если у вас никак не получается понизить важность работы, можно отложить ее на потом.
Договоритесь с собой о том, что сейчас просто будете записывать все, что приходит в голову, просто чтобы не забыть, а уже потом все отшлифуете и доведете до блеска. То есть сейчас вы как бы ничего не пишете. Писать вы будете потом, сейчас вы просто делаете заметки. И вы сами не заметите, как быстро выполните основную часть работы, причем сделаете это превосходно.
Почему это работает? Представьте, вы берете веревку и растягиваете ее на полу. Попробуйте пройти по ней. Ничего сложного, верно? А теперь представьте, что эта веревка натянута на высоте стоэтажного дома. Сможете пройти? Вряд ли. Не поднимайте сами свою веревку на высоту – пусть она остается лежать на полу. Ваша задача – не потратить как можно больше усилий, а просто оказаться на другой стороне.
Следующее, что очень часто парализует творческие способности, – лишние знания и навыки. Что касается знаний – тут все понятно. Овладение знаниями, если вы их не применяете на практике, очень быстро превращается в прокрастинацию, в постоянное откладывание дел, даже важных и срочных. Учиться очень приятно. Можно учиться всю жизнь. Но учеба, если она не подкрепляется внедрением изученного в свою жизнь, – просто бесполезное перекладывание информации из одного хранилища в другое, из книги в вашу голову. Какая разница, где хранится эта информация, если она ни там, ни там не применяется?
Иногда для того, чтобы делать что-то по-настоящему хорошо, нужно разучиться.
Несколько лет назад я пересматривал все фильмы Тарковского, начиная со студенческих работ. Меня в них поразил профессионализм. Они был очень хорошо, мастеровито сняты. Старательно. Каждый ракурс, каждая склейка были тщательно выверены. Многие авторы продолжают так работать всю жизнь – мастеровито, ремесленно. И скучно. Эйзенштейн приводил пример с бритвой «Джиллет», которую нужно закрутить до конца, а потом чуть-чуть ослабить, для того, чтобы лезвие установилось наилучшим образом.
Вот так же и с творчеством – нужно все изучить, всему научиться, а потом дать себе чуть-чуть слабины. Немного разучиться. Позволить себе небрежность. Неточность. Повтор. Не оттачивать фразу до звона. Не вымерять структуру с линейкой.
Несколько раз я слышал о больших писателях, которым указывали на ошибки в их текстах. Так вот, они задумывались, вроде бы были готовы исправить ошибки, а потом оставляли все как есть. С ошибками. С якобы ошибками.
В каждом шедевре есть какой-то изъян. Возможно, если бы у Венеры Милосской сохранились руки, мы бы не считали эту статую шедевром. Когда туристы приезжают в Рим, они проходят мимо Пантеона, чтобы поскорее посмотреть на развалины Форума.
Вы можете сознательно заложить какой-нибудь изъян в свой будущий шедевр. А можете просто разрешить этому изъяну возникнуть. Пропустите в свой текст немного хаоса. Сделайте его менее стерильным. Это обязательно пойдет на пользу вашей работе.
Разумеется, в процессе работы вы должны запретить себе ее оценивать. Если вы напишете фразу и тут же начнете ее изучать – как она звучит, как смотрится, как будет выглядеть на странице книги, – вы никогда ничего не напишете. Ваша цель – целое, а не часть. Любое, даже самое огромное здание всегда сложено из отдельных кирпичей или камней. Каждый кирпич сам по себе не несет никакой смысловой нагрузки. Если вместо того, чтобы класть кирпичи, вы будете искать самый красивый кирпич в мире, вы никогда не построите здание. Сам по себе кирпич вполне может быть некрасивым. Красота всегда в целом, а не в части.
До того, как стать великим педагогом, Константин Сергеевич Станиславский был великим актером. Однако в какой-то момент он актером быть перестал. Педагог уничтожил в нем актера. Чем? Постоянным изучением, осознанием, оценкой. Он перестал быть способным отключить эту оценку и просто творить. И он однажды навсегда ушел со сцены, чтобы стать великим Учителем.
Иногда полезно сдаваться. Не бороться до конца. Бывают такие тексты, которые разрушают своих авторов. Один сценарист рассказывал, как он писал сценарий по «Тибетской книге мертвых». Он стал болеть, худеть, лысеть. Эта работа буквально убивала его. В конце концов он отказался от заказа и очень быстро поправился. Есть проекты, которые невозможно продолжать по производственным причинам. Например, Терри Гиллиам, вероятно, уже никогда не доснимет свой фильм «Человек, который убил Дон Кихота», а Юрий Норштейн – свою «Шинель». Это проекты, которые уже давно застыли и «закрылись» для своих создателей. Их невозможно продолжать, что бы об этом ни думали авторы. Однако автор – существо упрямое. Он продолжает биться о стену. Возможно, если бы Норштейн смог заставить себя отступить, сдаться, не заканчивать «Шинель», он смог бы снять за эти годы много других фильмов. Однако этот незаконченный проект забирает все силы его крохотной студии.
Впрочем, судить других авторов – занятие неблагодарное. Я написал о «Шинели» не для того, чтобы в чем-то упрекнуть гения, а для того, чтобы вы поняли, что есть и другой путь. У автора всегда есть выбор.
Иногда лучший выбор – это сдаться.
Сдаться – не всегда означает бросить незаконченную работу. Иногда это означает перестать биться о стену, оценить свое положение и начать искать выход. Если вы зашли в тупик, если развитие сюжета невозможно, глупо окапываться к таком положении и начинать защищать этот тупик. Нужно из него выйти. Мне случалось написать сценарий полностью, а потом обнаружить, что он построен на непрочном фундаменте. Тогда я полностью разрушил историю, написал новый поэпизодник и затем новый сценарий по этому поэпизоднику не использовав ни одной реплики из предыдущего варианта. А мог бы упереться и сказать: «Нет, это моя работа, я вложил в нее много времени и сил, не буду ничего менять».
Тот же Тарковский, работая над «Сталкером», уже почти закончил фильм, когда обнаружил, что зашел в тупик, что история не сложилась. Он мог бы махнуть рукой и сказать – ну подумаешь, пусть будет один плохой фильм. Или продолжать работу над фильмом в том виде, в каком он получался. Но он вернулся назад (не будем обсуждать этическую сторону истории с оператором фильма Рербергом) и начал работу над фильмом с самого начала. И получился шедевр. Еще раз, «Сталкер» – такой, каким мы его знаем, появился на свет только благодаря тому, что Тарковский сдался. Сдался и начал все сначала, а не стал пытаться склеить фильм из того материала, который у него был.
Если вы зашли в тупик – не упрямьтесь, сдавайтесь.
Возвращайтесь назад и начинайте все сначала.
Раз уж я заговорил о тупиках, расскажу и о том, что делать с ямами. Иногда автор идет-идет, а потом вдруг споткнется о какую-нибудь ерунду и задумается: «У меня тут концы с концами не сходятся». В сюжете образовывается логическая дыра, в которую проваливается автор. Нужно придумать какое-то объяснение некоему событию, а автор навскидку не может. Он останавливается и начинает мучительно ДУМАТЬ. Все, что дальше, понятно, но непонятно, что здесь, в этом конкретном куске текста. Не думайте. Идите дальше. Поставьте на дыру заплатку – любое, даже самое нелепое объяснение, и идите дальше. Не теряйте темпа. Если это вас так парит, потом вернетесь и поменяете заплатку. Но когда вы в потоке – не тратьте времени на заделывание дыр.
