Харуз спрятал свой талисман под рубашку и низко поклонился. Однако при этом он посмел снова заговорить:
— Помните Зазар, ваше величество. Я всегда к вашим услугам, верите вы тому или нет.
Ей безумно хотелось кликнуть стражников и отправить этого затаившегося врага под арест, в темницу. Однако она не могла этого сделать, зная, что Харуз слишком силен, слишком опасен. И она застыла с неподвижным лицом, глядя, как лорд, пятясь, выходит из комнаты.
Как только Харуз ушел, королева стремительно повернулась и бросилась к потайной двери, скрытой в деревянной обшивке стен. Она обнаружила этот проход сама — и никому о нем не рассказала. Лабиринт тайных переходов позволял ей незаметно пробираться из одной части замка в другую, тем самым укрепляя свою репутацию женщины, владеющей силой и способной в любое время появиться ниоткуда. Она задвинула панель за собой и стала поспешно подниматься наверх, старательно придерживая пышные юбки, чтобы не запачкать их в многовековой пыли.
Подъем был долгим, к тому же потайная лестница была куда более узкой и крутой, чем та, которой Иса обычно пользовалась, однако этот ход вел прямиком в ее башню. И кроме того, в эту минуту королеве хотелось остаться незамеченной. Дважды ей пришлось остановиться, прижимая ладонь к груди, чтобы умерить острую боль. Но в конце концов она добралась до своей башни и, подойдя к креслу, рухнула в него, внезапно лишившись сил.
Что именно мог знать Харуз? Его намеки пробудили в Исе ярость и страх. Но если он владеет силой… и имеет собственного посланника…
Никого из Яснеродных не могло остаться в живых — никого, в ком текла бы чистая кровь этого Дома. И к тому же все прекрасно знали, что трясинный народ убивает иноземцев… И разве ее собственный отряд не нашел свидетельств того, что случилось там почти шестнадцать лет тому назад? У Исы никогда не появлялось повода усомниться в этом. Расспросы только подтвердили бы, что в ребенке Алдиты кровь иноземцев смешалась с кровью трясинных жителей. Криво усмехаясь, Иса вспомнила разговоры о том, что некоторые мужчины Рендела — да и женщины тоже — якобы заводили связи с трясинными жителями ради острых ощущений. И что порой это приводило к весьма нежелательным последствиям.
Исе хотелось, чтобы это было именно так. Она не желала верить в то, что ее муж мог в порыве похоти оставить свое семя другой женщине, и к тому же до того, как она, его избранная королева, понесла наследника. Отцом ребенка должен был быть кто-то другой…
Иса отказывалась вспоминать, как сильно она любила Борфа в то время — она помнила только ненависть, сменившую это чувство. Она не потерпела бы даже флирта… А это был именно флирт, и ничего другого. Иса не допустила ничего другого, не оставила королю Борфу и Алдите из Дома Ясеня времени ни на что другое.
И надо же было случиться такому: в тот момент, когда Борф собирался предать свою молодую жену, Алдита сама наставила Борфу рога! Похотливость этой сучки, похоже, заставила ее забыть об осторожности — и она удовлетворила похоть с другим. Неудивительно, что она с такой поспешностью бежала в Трясину! Она спасалась бегством от гнева короля и королевы! Иса подавила смех, грозивший перейти в истерику.
И в то же время ей была необходима уверенность. Иса заставила себя успокоиться и поудобнее устроиться в кресле. Подняв вверх дрожащие руки, она сложила губы трубочкой и издала пронзительный, совершенно неестественный свист. И тут же она увидела Туманчика — и ее руки бессильно упали.
Ясенка нырнула под дверную занавесь следом за Зазар и с любопытством осмотрелась. Помещение оказалось широким и длинным — или когда-то было таким. Похоже, в нем могла бы разместиться целая деревня из Трясины. Однако здесь, как и повсюду в этом городе, верхняя часть стен и крыша рухнули, заполнив зал мусором. Но в то же время заметны были и признаки того, что кто-то пытался сохранить то, что осталось.
В этом помещении явно поработало немало рук, и им удалось навести в хаосе некое подобие порядка. Обломки камня были оттащены в сторону и сложены у стен, образуя барьер высотой почти в человеческий рост, а центр помещения оказался почти свободным от мусора. Но дело было не только в этом. В трещинах между камнями были закреплены опоры для множества полок, а на самих полках громоздились мешки из тростниковой ряднины и полосок из кожи лапперов. К некоторым полкам были подвешены сетки, набитые какими-то непонятными вещами. Кое-где между мешками стояли глиняные горшки — и они тоже не были пустыми.
В центре помещения Ясенка не увидела привычного тандыра. Вместо него из нескольких упавших камней был кем-то сложен очаг — и, судя по количеству сажи в нем, это было сделано очень давно.
Были здесь и груды циновок, умело сплетенных, так что на них можно было и сидеть, и спать Ясенка с удивлением ощутила, что, несмотря на всю внушительность каменного строения, здесь было уютно. Почувствовав себя совершенно непринужденно, она опустила дорожный мешок на пол. Зазар уже подошла к очагу и начала укладывать в него лучины для растопки и какие-то черные комья, которые она аккуратно пристраивала вокруг лучин. В ответ на ее усилия в очаге вскоре запылал огонь, и Ясенка направилась прямо к нему, радуясь возможности согреться и обсушиться.
Уже сев у очага и протянув к нему ладони, девушка заметила, что они с Зазар были не единственными в этом помещении. Завершив свои труды по разжиганию огня, знахарка тихо зачирикала, словно приманивая кого-то. Куча циновок зашевелилась — под ними явно кто-то прятался. А потом наружу вылезло существо, немножко похожее на пугливых водяных крыс из Трясины. Ясенка часто видела их во время своих походов по знакомым и не очень знакомым местам Трясинной земли.
Только этот зверек оказался покрупнее, чем водяные крысы. И как только он выбрался из-под циновок целиком, стало понятно, что никакая это не водяная крыса. Существо было не просто больше размером; у него была круглая, а не длинная, как у крыс, голова с острыми, торчащими вверх ушками, и шкурка у него казалась более мягкой, чем щетинистая шерсть болотных обитателей. Существо протопало к знахарке, протянувшей ему руку, и потерлось о ее ладонь, а потом уселось рядом. Протянув тонкие передние лапки, оно ухватило руку Зазар и начало облизывать ее ладонь необыкновенно ярким розовым язычком.
Зазар перестала чирикать и ласково заворковала. Зверюшка ответила ей тихим гортанным возгласом, а потом подняла голову и заглянула знахарке в лицо.
Зазар поманила Ясенку к себе, и та послушно подошла ближе.
— Это — Вейзе. — После этого Зазар обратилась к крошечному существу. — Вейзе, это — Ясенка.
Казалось, знахарка знакомит девушку с какой-то родней из далекого трясинного поселка. Она прикоснулась рукой к плечу Ясенки. Вторую ее руку продолжало держать маленькое существо.
— Протяни руку Вейзе, девочка, чтобы она с тобой познакомилась.
Ясенка не могла понять, что это значит, но послушно протянула руку пушистому существу. Вейзе отпустила руку Зазар и вцепилась в пальцы Ясенки. Подавшись вперед, зверюшка принюхалась — а потом Ясенка ощутила прикосновение шершавого язычка. Когда Вейзе ее отпустила, девушка осмелилась погладить пушистую голову между острыми ушками, как это недавно сделала Зазар.
