«Времени нет», прервал Мэддокс. «Ты должна сделать что-нибудь»
«Просто позвоните. Она…»
«Делай что-то или умри!» взревел он.
«О, Боже» Полнейшая паника наполнила ее взор. «Мне надо – мне надо оказать ей первую помощь. Да, да. Это подойдет. Я могу это сделать. Могу», тараторила она, убеждая скорее себя, чем остальных. Она резко выпрямилась и склонилась прямо над безжизненным лицом Эшлин. «Поклади ее ровно и уйди прочь с пути»
Мэддокс и не думал возражать. Он перекатил Эшлин на спину и спрыгнул на пол, приседая подле кровати. Все же он отказался отпустить ее руку, крепко сжимал. Девушка какое-то время так и стояла, не двигаясь, паника по-прежнему светилась в ее глазах.
«Даника», предупредительно произнес Рейес.
Девушка – Даника – сглотнула и бросила на Рейеса нервный взгляд. Темные брови воина взметнулись вверх, пока он пристально рассматривал ее, затем спросил.
«Ты уверена, что знаешь что делаешь?»
«Ко… конечно же». Краска бросилась ей в лицо, когда она снова обернулась к Эшлин. Расположив ладони прямо под грудью Эшлин она надавила раз, два, затем, дрожа проговорила. «Не волнуйся. Я тренировалась. Манекен подобен человеку, манекен подобен человеку»
Затем она впилась своим открытым ртом в рот Эшлин.
В течении нескольких следующих минут, которые определенно были вечностью, худшей чем часы что проводил Мэддокс сгорая каждую ночь, она чередовала надавливания на грудную клетку Эшлин и вдувание воздуха в ее рот. Он еще никогда не чувствовал подобной беспомощности. Время превратилось во врага, ненавистного как никогда.
Рейес ожидал у двери, неподвижный и безмолвный. Руки были скрещены на груди. Он смотрел не на Эшлин, а на Данику, его лицо не носило следов его эмоций. Мэддокс потирал тыльную часть шеи свободной рукой, его собственное дыхание было таким утрудненным, что он мог слышать каждый вдох, отражающийся эхом в мозгу.
Наконец-то, к счастью, Эшлин закашлялась и сплюнула. Все ее тело судорожно сжалось, когда она открыла рот, стараясь втянуть жизнь в свои легкие. Вдох – она задохнулась, поперхнувшись. Выдох – она запнулась.
Мэддокс прижал ее к своей груди в следующий же миг. Она боролась с ним.
«Спокойно, красавица. Спокойно»
Постепенно ее движения затихли.
«Мэддокс», прохрипела она, и это был самый сладкий из когда-либо слышанных им звуков.
«Я здесь». Ее кожа была все еще холодной и липкой. «Я держу тебя»
Даника оставалась на своей стороне кровати, заламывая руки. Белые зубы покусывали нижнюю губу, исторгнув капельки крови.
«Ей нужна больница. Доктора, медицина»
«Путешествие из крепости в город… это слишком для нее»
«Ч-что с ней? Вирус? О, Боже! Я касалась ее ртом»
«Вино» ответил Рейес. «Ей плохо от вина»
Ее зеленые глаза распахнулись, и она бросила взгляд на Эшлин.
«Все это от перепоя? Надо было так мне и сказать. Ей нужна вода и кофе, чтоб ослабить концентрацию алкоголя» Она помолчала. «Чего бы это ни стоило, я надеюсь, она будет жить, но вам действительно надо отвезти ее в больницу. У нее, вероятно, обезвоживание» Пока она говорила, тени красок возвращались на щеки Эшлин.
«Больно», прошептала Эшлин. Ее руки вцепились в спину Мэддокса, притягивая его поближе. Возможно, подобно ему она чувствовала, что они не могут быть близки достаточно. Он бы зарылся под ее кожу, если б это было возможно.
«Что еще ты можешь для нее сделать?» требовательно спросил Мэддокс у Даники. «Ей все еще больно»
«Я…Я…» Даника сморщила губы и отвела от него глаза, ее взгляд застыл на Рейесе. Воин выглядел подозрительно. Ее глаза расширились, она щелкнула пальцами.
«Тайленол! Мотрин. Нечто подобное. Это всегда помогало мне после перебора»
Мэддокс взглянул на Рейеса.
«Полагаю, я видал рекламу таких вещей, но не знаю где их достать. А ты?»
«Нет. Не было причин обращать внимание на человеческие лекарства» Рейес произнес, не отводя глаз от блондинки; по какой-то причине его голос звучал небрежно.
Парис бы знал, но Париса не было здесь.
«Где нам раздобыть этот тайленол?» спросил Мэддокс у девушки, снедаемый нетерпением.
Брови Даники изогнулись наподобие Рейесовых, пока она переводила взгляд с одного мужчины на другого. В ее красивых зеленых глазах появилось странный блеск, словно они с Рейесом говорили на иностранном языке, а он не могла уловить тонкостей.
«У меня есть немного в сумочке», в конце концов, сообщила она.
Когда она не сумела договорить, он заскрежетал зубами.
«Так сходи и принеси свою сумку»
«Пока вы не освободите меня, я не смогу. Она в моем гостиничном номере. Что… что за вино она пила?» спросила она с небольшой заминкой.
«Во-первых, ты никакой ни «целитель», мягко сказал Рейес.
Он знал, поняла Даника внезапно окаменев. Что ее выдало? Ее паническая просьба звонить 911? Ее нервозность? Она содрогнулась. Холод наполнил кровь. Тогда он встал позади нее, заполняя ее своим жаром, своей жизненной энергией, прогоняя холод прочь. Ее содрогание превратилось в трепет. Она поспешно отодвинулась от него, напуганная своей реакцией.
«Ты же целитель, не так ли?» поинтересовался он, его голос напоминал язвительное проклятие.
О, да. Он знал. Она сжала ткань своих брюк и громко глотнула. По крайней мере, он не бранил ее – или не убил на месте.
Она сглотнула.
«Ты не можешь отрицать, что сейчас она дышит. Я сделала свое дело. Ты задолжал мне»
Рейес взглянул в сторону, словно не мог вынести ее вида еще мгновение.
«Приведи Люциена», сказал Мэддокс.
«Не могу. Он занят иным делом» Рейес прошел к открытой двери. «Я вернусь», бросил он через плечо. «Приглянь за блондинкой, она коварна». Он пинком закрыл за собой двери.
Даника едва не погналась за ним, словно идиотка. Он пугал ее больше остальных, но по какой-то причине она предпочла бы быть с ним. Что-то в нем затронуло ее. Глубоко. Может быть, боль в его глазах. Возможно, четкие линии переживаний на его лице. Он взывал к ней на первобытном уровне. Заявляя, что обеспечит ее безопасность, несмотря на то каким бы опасным он ни выглядел.
«Если мне придется гнаться за тобой», предупредил тот, которого называли Мэддоксом, «ты пожалеешь об этом. Понятно?»
Резкое предупреждение смыло медлительный жар с ее кожи. Этот мужчина был полностью пугающим. Каждый раз, когда он говорил, он ощущала ноты жестокости в его голосе, словно он был наполнен подтекстом. Словно ему натерпелось причинить максимум боли кому-либо, кто лишь взглянет в его направлении. За последние пару минут она подметила, что его лицо временами менялось, костяная маска просвечивала сквозь него. Его фиалковые глаза туманились черным, затем мерцали красным, затем опять черным.
