— Я скажу. — Кейт направилась в кухню. — Хочешь кофе?
— Хорошо, сын мой. Раз ты сам не можешь сообразить, я скажу тебе. — Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него одним из тех взглядов, которые, когда Митч был мальчишкой, не сулили ему ничего хорошего. — Не нужно быть профессиональным психологом, чтобы увидеть, что грызет тебя эти последние несколько месяцев.
— Конечно, я скучал по семье.
— А я царица Савская. Ты обманываешь меня или себя? — отпарировала она. — Всякому, у кого есть глаза, видно, что ты по уши влюблен в Бо. Я не забыла, что ты спрашивал о ней каждый раз, когда звонил сюда. С тех пор как ты уехал от нас в октябре, ты думал лишь о ней, разве не так?
Его поймали. Он мог все отрицать, но Митч знал, что от матери ничего не утаишь.
— Так.
— Тогда не стой столбом, Митчелл Джеймс Таггард. — Его мать указала на телефон. — Позвони ей.
Глава 11
Бо закончила готовить текст, радуясь, что до эфира у нее остается около часа свободного времени. В другое время ее взволновало бы предложение вести выпуск новостей, пока остальная команда будет готовить репортаж о кубке США по американскому футболу, но сейчас, казалось, ничто не могло заставить забиться ее сердце.
Она достала косметичку и направилась в гримерную. Как хорошо, что ей не надо спешить, даже если она задержится в гримерной дольше обычного.
По дороге Бо остановил директор:
— Я слышал, ты одно время преподавала в Когсуэлле?
Бо удивилась. Странное время для необязательного разговора, когда ей вот-вот предстоит вести вечерние новости.
— Да. Я около двух лет вела там физкультуру. По существу, это была физиотерапия. Почему вы спрашиваете?
— У нас намечается срочный материал. Я хочу, чтобы ты занялась им.
Встревоженная Бо не знала, что и сказать. Когсуэллская школа — учебное заведение для детей с задержкой умственного развития. Обычных спортивных занятий там не было, только особые «Олимпийские игры», но в другое время года.
— А в чем дело?
— Один из родителей подал в суд, обвинив преподавателей в жестоком обращении с ребенком. Ты знаешь тамошний народ и сможешь разобраться лучше, чем любой из нас.
Мысль о том, что придется грубо вторгаться в жизнь друзей, была неприятна. А информация, сопровождаемая видеокадрами, не ее конек. Но если для заявления были какие-то основания, лучше, если этим займется она, а не Недра и не Том Хакаби, второй специалист по расследованиям. По крайней мере она не сделает из мухи слона.
— Ладно, но в это время дня я вряд ли смогу найти кого-нибудь. В школе уже никого нет.
— Администрация еще должна быть на месте. Делай, что тебе говорят. Пока ты стоишь разинув рот, 13-й канал перехватит материал.
— Есть, сэр. — Бо удержалась от желания отдать честь и уселась за стол. Сунув косметичку в ящик стола, она задумалась — что могло там стрястись? Однако Лонни прав. Она ничего не узнает, сидя здесь и понапрасну тратя время. Бо набрала номер телефона школы.
Ответил сам директор. У него был усталый голос. Бо не хотелось давить на него, но если можно получить материал, заслуживающий освещения на телевидении, она хотела получить его. Она назвала себя и попросила о встрече. К ее удивлению, директор согласился.
Бо положила трубку, взяла блокнот и свою большую сумку.
— Мистер Милликин согласился поговорить со мной. Я туда, — сказала она Лонни Хендерсону, проходя мимо его кабинета.
— Прекрасно. Возьми Бутча и передвижную телестанцию. Если раздобудешь что-нибудь стоящее, мы выпустим сюжет в прямой эфир.
Бо кивнула, а затем остановилась:
— А как же новости?
Лонни скривился:
— Мы дадим их Кривски.
Бо не понравилось, что ее материал передадут стажеру, но не ей решать. Она заторопилась — еще нужно зайти за Бутчем и забрать оборудование.
— Эй, Бо! Тебе звонят, — крикнул кто-то.
Бо обернулась к женщине, прижимающей к груди трубку:
— Это из Когсуэлла?
Женщина отрицательно покачала головой как раз в тот момент, когда сумка соскользнула с плеча Бо и грохнулась на пол. Расстроенная Бо не расслышала ее ответ.
— Не важно. Запиши номер. Я потом перезвоню.
Мики страшно важничал, рассказывая о том, что происходило в тот день в компьютерном классе, но Митч слушал невнимательно.
— Честно, па. Я сам мог бы вести занятия в классе.
— Уверен, ты смог бы, — невнимательно отвечал Митч, целиком погруженный в мысли о той, которая так и не перезвонила ему. Он слышал, как женщина, снявшая трубку, позвала Бо к телефону, а та ответила, что звонок не важный.
Это терзало его.
— …Мне все время приходилось призывать себе на помощь хорошие манеры, чтобы не назвать его идиотом.
Митч взглянул на сына:
— Кто идиот? — Он подумал, не идиот ли он сам.
— Учитель по информатике. Он не может отличить оперативную память от постоянной.
— Совсем как я, — добавил Митч в защиту бедолаги-учителя. Конечно, на службе он каждый день пользовался компьютерами, но знал о них гораздо меньше, чем Мики.
Мики возбужденно продолжал:
— Я думаю, ты бы был лучшим учителем, чем мистер Барман. Я ничему не научился у этого болвана за целый год.
Митч поднял бровь и удивленно уставился на сына.
— По-моему, ты все-таки забыл о хороших манерах.
— Ладно, — поскучнел Мики. — От него я ничего не узнал. Пришлось осваивать все самостоятельно, — договорил он и вышел.
Настало время вечерних новостей, и Митч, хотя понимал, что ему следовало бы продолжить разговор с сыном, почувствовал облегчение. Он не знал, каково ему будет увидеть Бо, пусть даже на экране телевизора. Лучше, чтобы рядом никого не было.
Почему она не перезвонила ему?
Митч включил телевизор. Он знал, что Бо могла быть очень занята. Умом он понимал, что час перед выходом новостей в эфир — очень беспокойное время, но могла же она выкроить минутку из своего рабочего графика? Прошло несколько месяцев, может, он вообще ее больше не интересует?
Тем временем ведущий программы прочитал несколько строчек своего текста и представил Бо.
Странно, подумал Митч. Обычно спортивные новости идут в самом конце, а сейчас, судя по всему, Бо будет вести прямую передачу, не из студии.
Митч слушал, стараясь вникнуть в то, о чем шла речь, а не просто смотреть на Бо.
Теперь он получил ответ на вопрос, почему Бо не перезвонила ему. По всей видимости, когда он звонил ей, она уже уходила.
