Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Жаль, что с ним всего дюжина солдат. Сюда бы взвод, и неделю оборону можно держать. Тем более что в таких сооружениях зачастую и потайной колодец имеется.
Конечно, все это подпоручик додумывал на бегу. Слыша топот множества ног за спиной, он даже не оглядывался, уверенный, что солдаты, получив приказ, последуют за офицером. А потому, когда Бурый, перепрыгнув через груду осыпавшихся камней, развернулся лицом к противнику и никого не увидел, – подпоручик, мягко говоря, опешил.
Вот склон, по которому он бежал. Вот камень, на котором едва не оскользнулся и не упал. Вон там – верхушка Ялтинской церкви… Леонид Андреевич помотал головой и провел ладонью по лицу. Золоченого креста не было видно. Зато вокруг стояла невообразимая для боя, гулкая тишина. Оглох? Контузия?
Поручик промокнул ухо многострадальным платком, но крови на нем не увидел.
А в следующее мгновение, словно воздушная волна от близкого взрыва, Бурого толкнуло в грудь и силой отбросило назад. Внутрь древних руин… Офицера чувствительно приложило спиной и затылком о каменную стену, и свет вокруг погас.
* * *
Давненько Леонид не чувствовал себя таким утомленным. Словно в один присест перелопатил годовую отчетность целого холдинга. Голова уже даже не болела. Мастер Сирко умудрился впихнуть нее столько, что содержимое черепа Бурого практически превратилось в монолит. А кость, как всем известно, болеть не может…
Бурый даже толком не помнил, что и как с ним происходило за несколько последних часов.
Сперва мастер оружия напоил его каким-то отвратным варевом. После употребления которого ученик конкретно уплыл. На пару часов, не меньше.
Приход был ярким, неожиданным и… однообразным. В этих видениях домосед и добродушный увалень Леонид все время сражался. В одиночку и в составе отрядов. Дубиной, мечом, шпагой и саблей… Его противниками были хищники и люди. А раз или два – как бы и не совсем люди. Одни видения были такими же четкими и яркими, как то, где он сражался с турками на склонах Ялтинских гор. В других подробности стычки стерлись и забылись, но ощущение осталось. И еще многое и разное промелькнуло в разгоряченном воображении, чтобы низвергнутся бурным потоком обратно в забытье. Но еще один бой запомнился невероятно отчетливо. Их отряд шел на приступ какой-то крепости. И Леонид, обнаженный по пояс, бежал впереди других, размахивая над головою малиновым флагом. Наверно, именно эта деталь и зацепилась за память. Потому что Бурый не был знатоком геральдики и вексилогии[8], а соответственно не смог понять, на стороне кого сражался.
Когда Леонид очнулся, пот стекал с него ручьем, и это не образное выражение. Все тело ощущалось как одна большая отбивная котлета с косточкой.
– Терпи, казак. Вырастешь – атаманом станешь… – Мастер Сирко приложил к губам ученика большую чашу. Знал, что тот сейчас не в состоянии удержать даже голубиное перышко. – Пей.
Целительная влага наполняла тело, как выжатую губку, с каждым глотком унимая боль и возвращая к жизни.
– Что это было, мастер?
– Память крови, – без тени усмешки ответил тот. Впрочем, это ничего не значило. Начальник городской налоговой иной раз и не такую ахинею мог вещать с совершенно серьезным видом. – Роду ты отменного, но и сора всякого в твоей башке на троих намешано. Ладно, приходи в себя, будем дальше работать…
Он еще что-то говорил, но Бурый в это время снова пошел на штурм крепости. Чуть-чуть оставалось поднажать, чтобы она пала и белый флаг поднялся над главной башней… А потом и погулять не грех. Возрадоваться, что живой, и товарищей помянуть. Сложивших головы в славной баталии.
– Ну, что ж. Все как я и предполагал. Понять за одно занятие природу боевого транса, в который ты впадаешь, когда злишься, не получилось, – развел руками мастер оружия. – Тут надо постепенно погружаться. А еще лучше, пройти полный этап превращения. И чем раньше до наступления полнолуния, тем лучше.
– Я что, оборотень?
– Не совсем, – мотнул чубом Сирко. – Я хочу сказать, что твоя телесная оболочка остается прежней. А вот что происходит с духом – надо смотреть… Полнолуние только проверка. Если сможешь во время Лунного зова ввести себя в состояние измененного духа и по своей воле вернуться – значит, устоишь и во всех других случаях. А пока я только одним могу помочь – дать узду на твоего зверя.
– Какую?
– Хороший вопрос, – нахмурился Сирко. – Трудное время… От старого люди отреклись, а в новое нет веры. А ну, перекрестись?..
Леонид машинально наложил крестное знамение. Не прошли бесследно бабушкины наставления. Нет, верующим он не был и в церковь за всю жизнь не больше пары десятков раз хаживал. В основном по случаю свадьбы или поминок. Но выученное в детстве остается на всю жизнь.
– Добро, – неожиданно обрадовался мастер. – С этим и поработаем. Из каких бы глубин ни черпал дух зверя свою силу, но и православие в твоем роду насчитывает не один десяток поколений. Должно справиться.
– Не понимаю.
– Забудь, – отмахнулся Сирко. – Не во всем обязательно разбираться. Важно уметь пользоваться. Сейчас я тебя усыплю и приказ нужный дам. А ты одно запомни: накатит, крестись. На какое-то время хватит.
– А потом?
– Если случится у тебя это потом, – очень серьезно ответил мастер, – загляни ко мне. Тогда и покумекаем.
Часть вторая. Первая фаза эксперимента
Реальность виртуальная. Время игровое
Глава восьмая. Там живут несчастные люди-дикари
Всего лишь на два или три десятка шагов Виктор успел отойти от Перепутья, и вот – за спиной глухая скала, а впереди небольшая полянка с вросшим посередке валуном. Не диким…
То есть камень, конечно, самый натуральный – замшелый и в меру обветренный, но со стороны, обращенной к Виктору, гладко отесанный, наподобие стелы. И даже покрытый целой россыпью непонятных значков, явно искусственного происхождения.
– М-да, вот и наглядное пособие того, что поспешишь – людей насмешишь, – пробормотал Лысюк. – Надо было все-таки задержаться в Гимназиуме и освоить многоязычие. Не пришлось бы теперь гадать, чего там нацарапано – «Добро пожаловать», или «Ахтунг! Двери закрываются!».
Виктор осторожно подошел ближе к камню и убедился, что тот действительно поставлен здесь не для красоты. Влево и вправо от него вились две тропинки. Левая – едва заметная, почти совсем не хоженая. Тогда как правая была утоптана не одним десятком сапог. Именно сапог, а не копыт или лап. Кто-то из последних проходивших через Перепутье попал сюда в дождь, и оттиск подошвы все еще был запечатлен в подсохшей грязи.
Тот же след подсказал Виктору, что между тем человеком и ним самим по тропинке больше не ходили. Поскольку края оттиска немедленно осыпались, стоило к ним прикоснуться. Супесь не глина и особой стойкостью не отличается… Логично, в общем-то. С учетом того, что выход из Гавани закрыт.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
