Грег пожал плечами.
— Вообще-то это подарок.
— Спасибо, но… не могу его принять. Так не возражаешь, если я пойду позвоню?
Он хмуро качнул головой в сторону кухонной тумбы.
— Можешь воспользоваться сотовым.
Сэнди так и сделала. Однако дома Лиз, похоже, не было. На работе тоже. По мобильному номеру она оказалась временно недоступна.
Видя, что у Сэнди ничего не получается, Грег слегка приободрился. А Минни мрачно спросила:
Сэнди изобразила улыбку.
— Погостила немного, и хватит.
Минни посмотрела на нее, на Грега, но ничего не сказала. После ужина первой встала из-за стола и ушла к себе.
Грег вызвался помочь убрать со стола. Потом Сэнди мыла тарелки, а он вытирал, используя каждый удобный случай, чтобы прикоснуться к ней.
Сэнди прекрасно понимала, что он настроен на очередную совместную ночь и не желает принимать ее «нет» как окончательный отказ, но тем не менее вскоре тоже ушла к себе, сославшись на головную боль. Уловка избитая, но проверить, правда это или нет, Грег никак не мог, к тому же вчера Сэнди действительно крепко ударилась головой.
Однако на этом дело не кончилось. Ближе к полуночи Грег все-таки попытался войти в комнату Сэнди. И, наверное, добился бы своего, если бы та, предвидя подобный поворот событий, не заперла дверь на замок. Хотя опасалась она не столько Грега, сколько саму себя: если бы он вошел, она не устояла бы. А так все ограничилось лишь непродолжительным разговором через дверь.
Когда Грег удалился, Сэнди поздравила себя с маленькой победой. При этом на душе у нее кошки скребли…
18
На следующее утро она проснулась в половине шестого, когда, как говорится, еще спать и спать. Поворочалась, устраиваясь удобнее, надеялась снова уснуть — напрасно.
Звонить Лиз было еще рано, поэтому, полежав еще с полчаса, Сэнди решила спуститься на кухню и приготовить на прощание завтрак — сделать любезность людям, приютившим ее. Вернее, человеку, потому что Минни, похоже, тут на птичьих правах.
Позже Сэнди уяснила всю ошибочность подобного решения, но тогда ей казалось, что она все делает правильно. В действительности же ей следовало дождаться, пока Грег уедет в город, и лишь тогда покидать свое временное убежище. Однако, проявив странное легкомыслие, она, даже не одевшись толком, в одном махровом банном халате спустилась на кухню.
Там задумалась, что бы такое приготовить напоследок, чтобы было приятно и Минни, и Грегу. В конце концов для первой решила сварить диетическую рисовую кашу на молоке, а для второго — и для себя тоже — поджарить яичницу с беконом.
Но только она открыла дверцу холодильника, чтобы удостовериться в наличии всего необходимого, как кто-то взял ее за плечи, а затем — она и ахнуть не успела — повернул к себе лицом и прильнул к ее губам.
Разумеется, это был Грег!
Скорее всего, он появился здесь неспроста. Возможно, даже следил за ней, прислушивался к ее перемещениям, а затем подкрался потихоньку, решив во что бы то ни стало реализовать свой замысел, пусть даже путем некоторого коварства.
Надо сказать, план Грегу удался. Стоило ему припасть к губам Сэнди, как ее предполагаемый отпор оказался сломлен в зародыше. Против поцелуя она устоять не смогла. В ней взметнулось желание, и она словно перестала себе принадлежать. Мало того, загораясь страстью, еще больше распалила Грега, так что он мог думать лишь об одном. Правда, когда спустя минуту, схватив за руку, он увлек Сэнди в коридор, она все-таки попыталась вновь обрести почву под ногами, пролепетав:
— Грег, я не могу, у меня правило…
— Молчи, молчи… — горячо шепнул он, толкая какую-то дверь. Затем, уловив во взгляде Сэнди вопрос, добавил: — Это комната горничной, здесь никто не живет, так что нам не помешают…
В следующую минуту, не давая Сэнди опомниться, он сорвал с нее халат, уложил ее на застеленную кровать и быстро сбросил одежду с себя. Затем присоединился к Сэнди, сразу властно раздвинул бедра и налег на нее, одновременно накрыв губами ее приоткрытый рот. Ощутив в себе его твердую плоть, она успела подумать, что только об этом и мечтала со вчерашнего утра. А потом ей стало не до размышлений. Наслаждение затмило разум, вытеснило из головы ненужные мысли, несостоятельные доводы и запоздалые проблески здравого смысла…
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что тебе не нужно переезжать ни в какую гостиницу? — негромко произнес Грег, проводя по щеке Сэнди прядкой ее же собственных волос.
Она перевела на него все еще подернутый дымкой удовольствия взгляд.
— Наоборот, я еще больше утвердилась в этой мысли. Переезжать нужно, причем как можно скорее, иначе…
Она не договорила. Зачем Грегу знать, что иначе ей грозит катастрофа. Все, что происходило между ними, было перенасыщено чувствами, то есть тем, чего она всячески избегала.
— Но это же глупо, Сэнди! Не понимаю… Зачем отказывать себе в том, что тебе нравится? Ты воспитываешь в себе силу воли? Или пытаешься убежать от себя самой?
— Понимай, как хочешь. — Сэнди решительно поднялась с кровати и накинула халат. — Пойду приготовлю завтрак. Через полчаса жду вас с Минни на кухне…
С этими словами, не взглянув больше на Грега, она покинула комнату.
Позже, готовя завтрак, только о том и думала, что нужно срочно звонить Лиз. Себе она больше не доверяла. Если один поцелуй с Грегом способен привести к таким последствиям, то чего же ожидать дальше? Парень будет вить из тебя веревки, сказал ей внутренний голос. И она поневоле с ним согласилась.
Сэнди была очень недовольна собой. Вместо того чтобы думать об угрозе покушения на ее жизнь и о способах выхода из сложившейся ситуации, она грезила об объятиях Грега Полларда. Главное свое правило нарушила, вот до чего дошло!
Бежать отсюда, бежать, и как можно скорее…
Когда кухню наполнили ароматы поджарившейся с беконом яичницы, появился Грег. Сэнди внутренне напряглась, готовясь к новой атаке или уговорам, но потом заметила, что вид у него растерянный.
— А где Минни? — спросила она по какому-то наитию.
И угодила в самую точку.
— Ее нигде нет, — пробормотал Грег. — И вот что я нашел у нее в комнате.
Только сейчас Сэнди увидела, что он держит листок бумаги.
— Что это?
— Записка. Вот, прочти.
Грег протянул листок, и Сэнди взяла его, мельком подумав, что уже второй раз начинает утро с записки.
«Мой дорогой мальчик, — писала Минни, — я даже не догадывалась, что настолько обременяю тебя. Но Линдси открыла мне глаза. Теперь я знаю, что «Оукли» — это пансионат для престарелых, куда меня отправили нарочно. Но я там жить не хочу. Обузой тебе тоже не буду. Уезжаю к своему брату. Не поминайте лихом. Люблю вас всех, а тебя, мальчик мой, особенно. Ваша Минни».
