В голове стучало так, что Магги никак не могла сосредоточиться. Сколько времени она пробыла без сознания? Сказать точно нельзя, но раз солнце все еще светит, то вечер, видимо, пока не настал. И ни звука, гробовая тишина, точно в могиле. Она поднялась, покачиваясь, постояла несколько мгновений, дожидаясь, когда пройдет головокружение, и двинулась вдоль стен, разыскивая вход.
Девушка методично ощупывала стену, не доверяя глазам, которые никак не могли привыкнуть к полумраку. Внезапно по телу прошла волна ужаса — она не может найти выход вовсе не потому, что не видит его, — никакой двери тут попросту нет! Ее заточили в каменном мешке, как средневековую монашку, преступившую строгие правила поведения. Узкая щель в стене находилась по крайней мере футах в тридцати над головой, а дыру, через которую пробивался свет, и вовсе не разглядеть, так она высоко.
Как долго Алексис собирается держать ее здесь? Скорее всего, до полуночи, ведь если Стефан не женится до этого времени, Алексис получит наследство. На какое-то мгновение она ощутила облегчение, точно камень с души свалился. Все решилось само собой. И поделать она ничего не может, и замуж выходить не придется. Но как же София? Баронесса наверняка будет шокирована ее исчезновением. Но ее постараются найти. Стефану с Борисом каждый дюйм замка известен. И вход в эту комнату они тоже знать должны.
Интересно, где она? Унести ее далеко Алексис не мог. Она напряглась, припоминая последние секунды перед тем, как потерять сознание. Ну конечно! Камин! Он открылся внутрь, ей не показалось. Она в потайной комнате за огромным открытым камином — главным украшением ее спальни.
Борису наверняка известно обо всех секретных помещениях, ведь он помешан на истории замка, заверяла она себя, наблюдая за тем, как солнечный луч становится насыщенно-золотым. И вдруг она увидела то, чего до сих пор не замечала, — в самом темном уголке, в изгибе башни, Алексис поставил ее чемоданы.
Она осмотрела их содержимое. Все, что она имела на этой земле, находилось с ней в камере. Почему? Зачем Алексис упаковал ее вещи и поставил их сюда? Понятно! Хотел, чтобы все подумали, будто она сбежала из замка по собственной воле! Значит, никто ее искать не станет по одной простой причине — никто не знает, что ее держат пленницей. Они придут в ее комнату и увидят — она уехала со всеми своими пожитками, точно слуга, который побоялся поставить господ в известность и исчез, не сказав никому ни слова.
И кто же ее отвез? Конечно, Алексис. Он наверняка скрылся из замка, избавившись от нее, стараясь придать мнимому побегу правдоподобие. Выходит, он не собирается за ней возвращаться. И впрямь заточенная заживо монашка! Он не оставил ей ни единого шанса на избавление. Обрек на смерть. Он ведь сам это сказал. Дал ей шанс уехать с ним по доброй воле. Но она отказалась, и тогда он заговорил о смерти.
Самообладание изменило ей, и она принялась с воплями колотить о стену там, где, по ее мнению, находился камин, но все без толку. Все равно что биться в истерике в глубоком подземелье. В конце концов, она попыталась успокоиться и трезво оценить сложившуюся ситуацию. Поддаваться панике ни в коем случае нельзя.
Окрасившийся багрянцем солнечный лучик начал меркнуть. Магги сидела, пытаясь уловить звуки за стеной. Скоро совсем стемнеет, и она останется в кромешном мраке одна-одинешенька. Сколько времени требуется человеку, чтобы умереть с голоду? Наверное, много, ведь воздуха тут предостаточно, пусть раскаленного и безжизненного. А вот без воды долго не протянешь. В книгах о заключенных в заморских замках из стен подземелий всегда сочится влага, которую обреченный с радостью слизывает языком, но здесь ничего подобного и в помине нет.
И вот, когда лучик практически исчез, она с содроганием услышала, как кто-то скребется. О господи, да тут крысы! Все, что угодно, только не эти лохматые чудища с черными глазенками, нагло снующие в темноте! Магги взвизгнула и заколотила кулачками по каменной стене. Сквозь охватившие ее ужас и панику прорезался лучик надежды — она услышала собачье повизгивание. Не успела Магги подняться, как стена, рядом с которой она сидела, тяжело отъехала в сторону.
Первой вбежала Жизель, чуть не сбив ее с ног. Собака с лаем принялась облизывать девушку, тычась шелковистой мордой в лицо. Следом за этим — божественно-сладкие спасительные объятия Стефана. Он все целовал и целовал бывшую пленницу, не обращая внимания на то, что ее лицо было в пыли и мокрых дорожках слез.
— О боже, Магги, я думал, что потерял тебя навсегда!
Она запустила пальцы в его золотистую шевелюру, заглянула в серые горящие глаза, но не увидела в них гнева.
— Как ты нашел меня? Откуда узнал?
— Когда Серафина сказала, что ты сбежала, меня чуть не разорвало от злости. Но потом я успокоился и попытался собрать все факты. Да, меня ты, быть может, и бросила бы, но не оставить Софии записку ты не могла. А забрать с собой изумруды, бриллиантовое ожерелье и тиару тем более. Меня давно уже смущал Алексис — как бы он чего не замыслил. Я молчал, потому что не хотел пугать тебя, но тот эпизод с обвалом показался мне очень подозрительным. Не бывает там камнепадов в это время года.
— Зря ты мне ничего не сказал, — вздохнула Магги. — Я видела наверху какую-то фигуру, должно быть Алексиса. И, Стефан, он пытался столкнуть меня с веранды, когда ты решил, что он пристает ко мне.
— Какой же я идиот! Мог бы и догадаться. Но ты была так холодна со мной, и я с ума от ревности сходил.
Сердце Магги дрогнуло. Если он сходил с ума от ревности, значит…
— Тебя Жизель нашла. Она ни на шаг от меня не отходила, пока я тебя искал. В итоге она привела меня сюда, начала скрестись и лаять у камина. И тут я увидел кусочек кружева в трещине. Я кинулся к Борису, и он припомнил, что в этой спальне за камином есть потайная комната. Мы подняли записи и нашли способ открыть дверцу.
— А София? Она в шоке?
Стефан вздохнул грустно и обреченно:
— Я не стал говорить ей о твоем исчезновении. И гостям тоже. Все считают, что самолет с чиновником задержался. Он давно здесь, но мы это скрыли. Решили, что так будет лучше.
— А теперь ей и вовсе знать не стоит. Свадьба состоится, как и планировалось, и ты ничего не потеряешь.
Услышав ее слова, он взял ее за подбородок и заглянул в карие глаза, будто хотел навечно запечатлеть в сердце ее образ.
— Как плохо ты обо мне думаешь, Магги, и неудивительно! Неужели ты и впрямь считаешь меня зверем? Неужели веришь, что я заставлю тебя пройти через вынужденный брак после такого испытания?
У Магги сердце упало. Как странно! Именно этого она и хотела, и все же…
— Тогда что же ты предлагаешь?
— Сказать гостям, что праздник отменяется. Потом я отвезу тебя в Виндхук, и ты сядешь в самолет. Нет, Магги, я не требую от тебя исполнения обещания.
— Правда? А как же твое наследство? Если мы не поженимся до полуночи, ты потеряешь все, чем дорожишь.
