Продираясь между танцующими в поисках своей подруги, Миранда старалась не смотреть на сцену. Впрочем, даже того, что она слышала голос Мэтью, было вполне достаточно. На глаза вновь навернулись слезы, и Миранде потребовалось много усилий, чтобы сдержать их.
И в это самое мгновение — просто насмешка судьбы — Мэтью Осгуд запел свою новую песню. Ту самую, которую он наигрывал ей, когда они сидели в его студии. Нежную балладу о любви.
— Когда я встретил ее, то понял, что даже самые безумные мечты сбываются… Когда я встретил ее, то понял, что любовь с первого взгляда существует…
Миранда почувствовала, как по щеке пробежала слезинка. Ну вот, все старания напрасны, она снова плачет!
И в этот самый момент Миранда увидела свою подругу. Хотела пробраться к ней, но тут же поняла, что не сделает этого. Ведь Мэй стояла в обнимку с Билли Доу. Нет, как вам это нравится? Только познакомились и уже обнимаются!
Миранда развернулась и начала протискиваться к выходу. Она закрыла уши, чтобы не слышать голос Мэтью Осгуда, но это не слишком помогало.
— Когда я встретил ее, то понял, что ради этой встречи я жил всю жизнь…
Он пел о любви. Он пел о любви так, что сердце Миранды готово было разорваться от боли. Ей хотелось одного — оказаться побыстрее в гостинице, укрыться с головой одеялом и рыдать, пока не кончатся слезы.
Сколько проплакала Миранда? Час или два? Она не засекала время. Просто надеялась, что сможет выплакать горе. К сожалению, слезы закончились раньше, чем печаль. Миранде оставалось теперь только лежать на гостиничной кровати, уставившись в потолок, и ждать, что сон придет к ней.
В голову лезли неприятные мысли. Противный внутренний голос твердил ей, что напрасно она возомнила себя красавицей, что для Мэтью она была лишь мимолетным увлечением и что нужно смириться с существующим положением вещей.
Не может быть, спорила сама с собой Миранда. Я же помню, как он смотрел на меня! Помню, как целовал… Не может быть, чтобы он относился ко мне несерьезно!
Однако факты говорили сами за себя. И от этого было невыносимо горько.
Неизвестно, сколько времени Миранда терзала бы себя подобными размышлениями, как вдруг она услышала, что дверной замок щелкнул.
Мэй пришла. Видимо, концерт уже закончился. Лучше будет, если я притворюсь спящей…
И она натянула одеяло на голову, желая скрыться от расспросов. Прислушалась. Вот Мэй сбросила туфли, вот вошла в спальню… Сейчас она, наверное, постоит немного и пойдет в душ…
Однако догадки оказались не верны. Мэй подошла и села на кровать Миранды. А потом осторожно тронула Миранду за плечо.
— Ты уже спишь?
Миранда не ответила.
Мэй помолчала немного, а потом произнесла:
— Мне нужно кое в чем тебе признаться. Это ужасно.
— Если это касается Билли Доу и твоего аморального поведения, то не утруждайся, мне без разницы, — проворчала Миранда, откидывая одеяло.
В комнате было довольно темно, и она не боялась, что подруга увидит ее заплаканное лицо.
— Нет, я не об этом. Я о тебе. Кажется, у тебя неприятности из-за меня.
Миранда насторожилась. Как, еще неприятности? Вот ведь не хватало…
— Что случилось?
— Смотри сама, — ответила Мэй и зажгла лампу, стоящую на прикроватной тумбочке.
В руках она держала газету.
— Я не смогла найти тебя после концерта и решила, что ты отправилась в гостиницу одна. Билли вызвался меня проводить. По дороге сюда мы заехали в супермаркет, чтобы купить выпить… И увидели вот это…
Мэй раскрыла газету, нашла нужную статью и протянула Миранде.
Миранда прочитала заголовок и почувствовала, как все внутри нее похолодело: «Знаменитость и ее тайный дневник». Фотография рядом со статьей ясно указывала, какая знаменитость имеется в виду.
Миранда потерла глаза. Она уже сняла контактные линзы, читать было сложно, поэтому она прищурилась.
«Мисс Эмери хорошо известна всем по рекламе косметических товаров. Если не брать в расчет этот факт, то она — вполне обычная особа. Учится в Калифорнийском университете, причем весьма успешно…»
— Читай вот здесь. — Мэй ткнула пальцем в газетную строчку.
Миранда послушно перевела взгляд.
«Всего пару дней назад в редакцию нашей газеты попал личный дневник Миранды Эмери…»
— Вот черт… — только и смогла вымолвить она.
«Человек, который принес его, назвался близким другом новоявленной знаменитости. Он сказал, что мисс Эмери не против публикации своих мыслей…»
Миранда беспомощно посмотрела на подругу. Что за кошмар творится? Неужели это правда?
Мэй лишь растерянно моргала.
Дальше в статье были приведены выдержки из дневника. И не просто на пространные темы, а именно те записи, в которых Миранда мечтала быть вместе с Кевином. Заканчивался же текст тем, что этот самый «близкий друг» сетовал, что в последнее время Миранда охладела к нему. Причину он видел лишь одну — у нее роман с Мэтью Осгудом.
«Мы надеемся, что мисс Эмери найдет время зайти в редакцию и забрать свой дневник.
А также мы будем рады, если она ответит на вопросы наших читателей…»
Миранда в гневе отшвырнула газету.
— Да что такое происходит! Они еще смеют надеяться, что я к ним зайду! Ну уж нет, все разговоры будут происходить только в суде!
Мэй сидела тихо, как испуганная мышка.
Миранда вскочила с кровати и принялась расхаживать по комнате из угла в угол. Если до этого момента она надеялась, что сможет уснуть, то теперь сон словно рукой сняло.
— Дрянная желтая газетенка! — возмущалась она. — Как они могли?! — Вдруг она остановилась как вкопанная. — Стоп… А этот «близкий друг»… Это, случаем, не Кевин?
Мэй кивнула и отвела глаза.
— Но как у него оказался мой дневник? — изумилась Миранда.
И Мэй поняла, что не может больше молчать.
— Это я во всем виновата.
Наступила пауза. Да такая тяжелая, что, казалось, давит на плечи.
— То есть как? Что значит, ты во всем виновата?
Мэй вздохнула и выложила все, что вот уже долгое время грузом лежало на ее душе. Как однажды Кевин пришел к ней и они «ради смеха» решили почитать дневник Миранды. Как потом Мэй боялась признаться в этом подруге. И как Кевин заходил несколько дней назад в гости — видимо, именно тогда он и выкрал дневник из верхнего ящика письменного стола.
— Я не знаю, простишь ли ты меня, — всхлипнула Мэй. — Но я очень, очень раскаиваюсь…
Миранда закрыла лицо руками. Кажется, сегодня весь мир был настроен против нее.
