– Да вон он, – показал Ивлев.
Велосипедист пересек детскую площадку и крутил уже педалями возле соседних домов.
– За твоей машиной приглядывает, – усмехнулся Ивлев.
Квасов не нашелся, что на это сказать.
– Ладно. Пойдем постоим у двери, послушаем, – предложил капитан, и они направились к подъезду.
Возле дверей на лавочке сидела древняя старуха в очках с толстенными стеклами и, опираясь на палку, дремала.
На проходивших мимо старуха никак не прореагировала.
– Мать, ты жива? – спросил Квасов, но старуха не отозвалась.
– Пойдем. Не приставай к ней, – строго сказал Ивлев. И Квасов послушался, пошел за капитаном.
На лестничной площадке второго этажа было тихо. Оперативники постояли возле двери с номером шестьдесят восемь и уже хотели подняться на площадку выше, как вдруг услышали глухой стук и едва различимый крик.
– Ты слышал? – спросил Ивлев.
– Вроде что-то такое было, – отозвался Квасов.
Они прислушались. Опять какая-то возня и приглушенный разговор.
– Слушай, что-то здесь не так. Давай позвоним.
– Давай, – согласился Квасов, увидел у капитана пистолет и достал свой.
Ивлев по привычке отошел в сторону на случай, если станут стрелять через дверь – чтобы пуля не задела, – протянул руку к звонку и нажал на кнопку. Прислушался.
Кажется, кто-то подошел к двери. Шаги были тихие, крадущиеся. Но одна из половиц подвела, скрипнула, и этого оказалось достаточно.
Капитан показал на дверь, что кто-то там, с другой стороны, пытается прислушаться.
– Я понял, – шепотом ответил старший лейтенант. Он стоял с пистолетом на изготовку.
Ивлев еще раз на звонок нажал, постучал в дверь.
– Откройте! Уголовный розыск! Предупреждаю, сейчас мы взломаем дверь!
Но за дверью по-прежнему было тихо. Теперь уже оттуда не доносилось ни единого звука.
Они стояли еще пару минут, прислушиваясь к этой зловещей тишине.
Ивлев принял решение взломать дверь, но на всякий случай спросил согласия Квасова:
– Ну что, давай?
– Может, соседей в свидетели взять?
– Сами справимся. – Ивлев отошел на пару шагов и со всей силы ударил ногой в дверь.
Удар оказался очень сильным, но дверь удержалась, не вывалилась, как того ожидал капитан Ивлев.
– Ты смотри! – удивился Ивлев, приготовившись для следующего удара.
– Вот будет концерт, если там никого нет. Влетит нам от Махова, – запоздало предостерег старший лейтенант и встал рядом с Ивлевым. – Давай вместе. Одному тебе с этой деревяшкой не справиться.
– Постой. Как это нет? О чем ты говоришь?
– А вдруг мы сейчас выломаем дверь, а там собачка? И никого из людей, – сказал Квасов. Идти на прямое нарушение он не очень хотел. Но старшим был капитан Ивлев.
– Если мы будем соблюдать формальности, нам полдня придется потратить. А там, может, человеку наша помощь нужна. Ты со мной согласен?
Квасов ответил без явной охоты:
– Да я-то согласен. Только как на эти действия посмотрит начальство? – Рисковать Квасов не любил.
Ивлев знал это. Но сейчас отступать было поздно.
– Ладно. Можешь считать, что я отдал себе устный приказ. Вся ответственность ляжет на меня. Ты здесь ни при чем.
Они ударили разом, и дверь вывалилась в прихожую вместе с дверной коробкой. Тут уж услышали в одной из комнат звон разбивающегося стекла.
Ивлев первым очутился в прихожей, крикнул Квасову:
– Игорь, глянь там!
В несколько прыжков Квасов очутился в комнате, и сразу же оттуда донеслись звуки возни, похожей на драку.
Дверь в ванную была открыта. Выставив вперед руку с пистолетом, Ивлев осторожно вошел туда. В ванне, до краев наполненной водой, лежал человек со связанными руками и ногами. Из одежды на нем были только майка и трусы.
Человек лежал на спине, и из его рта выходили маленькие пузырьки – остатки воздуха из легких. Это показалось особенно неприятным.
Ивлев не выносил утопленников. Смотреть на человека в ванне не хотелось. «Все равно он уже мертвый», – подумал капитан и решил сделать единственное, что ему казалось возможным в этой ситуации, – спустить из ванны воду.
Он сунул руку в воду, открыл пробку и краем глаза заметил какую-то тень.
Что-то будто качнулось над ним. «Это не Квасов», – моментально мелькнула мысль, и инстинкт заставил рвануться в сторону.
И в этот момент о край ванны ударил топор, сбив до черноты эмаль. Еще секунда, и…
Ивлеву сделалось не по себе. Он даже не мог как следует разглядеть нападавшего. Видел только топор.
Тот опять взметнулся вверх.
Капитан всем телом резко подался вперед и свободной рукой перехватил топорище. Но совсем остановить удар он не смог, только лишь отвел топор в сторону. Но и этого оказалось достаточно. Широкое лезвие рубануло по настенной полке, на которой стояли какие-то пузырьки и тюбики. Ивлев даже не успел толком их разглядеть. Полка слетела на пол. Пузырьки разбились о кафель. Ивлев почувствовал под ногами что-то липкое. Понял, что это содержимое пузырьков, смешавшись в одну массу, растекается по полу ванной.
Он увидел лицо противника – злое, решительное – и узнал его. Это был тот самый человек, у которого карманник Сивков украл бумажник.
Жесткий, безжалостный взгляд съедал капитана.
– Сизов! – Капитан попытался поднять руку с пистолетом, но человек схватился за его руку, направив ствол пистолета вниз.
От напряжения противник оскалился, так и казалось – еще чуть-чуть, и он вцепится капитану в горло.
В какой-то момент, поняв, что топор уже не пригодится, человек отпустил его и освободившейся рукой ударил капитана Ивлева в челюсть.
Все перед глазами Ивлева вспыхнуло огнем. Пол будто качнулся под ним, ушел в сторону.
Ивлев почувствовал, что падает. Но перед этим ощутил тупую боль и полный рот крови.
Капитан упал в ванну прямо на труп мужчины и выронил пистолет.
Все осложнялось тем, что в ванной комнате не было света. Видно, тот, кто напал на капитана, предусмотрительно разбил лампочку.
Входя в ванную, Ивлев повернул выключатель. Но свет не зажегся. И теперь капитан все видел настолько, насколько позволяла полоска света из прихожей через полуоткрытую дверь.
И этот полумрак чуть было не сыграл роковую роль. Все могло бы закончиться совсем плохо, если б этот человек опять схватился за топор. Но он вдруг одним прыжком выскочил из ванной в прихожую.
