Тут я спохватился, вспомнив, что и сам до сих пор не выполнил важное обещание, данное мистеру Кэю. Магнитная карточка все еще лежала в кармане. А ведь он на меня полагался…
Я стал осторожно выяснять у матери, когда та собирается выйти и можно ли к ней присоединиться. Время близилось к четырем. Оказалось, что мать (перед своим семичасовым свиданием!) собиралась еще что-то купить в Манхэттене. Клуб «Патрик» находился именно там. Я тут же придумал, что мне обязательно нужно встретиться с приятелем, с которым мы вместе работаем в библиотеке, и я, возможно, даже останусь у него ночевать — ведь она все равно вернется поздно. Меня вдруг привлекла мысль впервые переночевать одному в какой-нибудь дешевой манхэттенской гостинице — это сулило более волнующие переживания, чем ожидание твоего звонка в пустом доме, в полном одиночестве.
«Нет, нет, я вовсе не собираюсь сопровождать тебя к подруге, — объяснил я, — подбрось меня только до Манхэттена…» Тут я неожиданно умолк, потому что мать кончила прихорашиваться и встала из-за туалетного столика. Я смотрел на нее, как зачарованный. Даже отошел на несколько шагов, чтобы увидеть ее в полный рост. Она была по-настоящему красива: стройные, длинные ноги в дымчатых чулках и туфлях на высоком каблуке; узкая, но идеально сидящая юбка; строгий, облегающий тонкую талию жакет с отложными широкими манжетами и отлично дополняющая его серая шелковая блузка; искусно примененная косметика подчеркивала наиболее выразительные черты лица: высокие скулы, чувственный, полный рот, миндалевидные темные глаза…
— Почему ты так странно смотришь? — спросила мать.
— Ты выглядишь просто потрясающе! — Я не удержался от констатации очевидного факта. — Даже слишком хорошо для обыкновенной встречи с подругой.
Мать улыбнулась от удовольствия. Вторую часть фразы она, разумеется, предпочла проигнорировать.
— Вот видишь, стоит тебе захотеть — и ты бываешь очень мил…
Пока она заканчивала последние приготовления перед выходом, я успел незаметно позвонить в твою службу сообщений и обменяться парой фраз все с тем же услужливым баритоном. Он сообщил, что ты наконец-то откликнулся и передал следующие указания: никуда из дому не выходить и ничего не предпринимать; я, в свою очередь, попросил передать, что она уходит, поэтому я не вижу никакого смысла оставаться дома.
Ей явно не хотелось брать меня с собой даже до Манхэттена, но я так настойчиво убеждал мать в абсолютной безотлагательности назначенной мне встречи, что та отбросила последние колебания, и мы двинулись в путь.
Что ж, если я искал ярких, волнующих впечатлений, то я их получил. Мы едва успели выехать из гаража и остановиться перед светофором на ближайшем перекрестке, как в зеркале заднего вида появился тот самый синий «шевроле», который был мне столь хорошо знаком по туннелю Линкольна. Впрочем, водителя разглядеть не удалось — накрапывал мелкий дождь, и по его ветровому стеклу усердно (но без реальной пользы для меня) сновали торопливые «дворники». Странно, но я не ощутил и тени страха, а только любопытство: мне впервые представилась возможность встретиться лицом к лицу с тем самым «неизвестным», что дышал мне в затылок тогда в туннеле; что тенью промелькнул мимо в тот вечер, когда я застал его врасплох у нас дома; что прошел у меня за спиной в аэропорту Кеннеди — а потом напугал Деби ночью у нас во дворе. Деби, правда, уверяла, что на самом деле это был отец, но я предпочитал идентифицировать его все с тем же самым «незнакомцем». Этот человек откуда-то знал о нас — обо мне, об отце, о матери — куда больше, чем я сумел разузнать за все это время о нем. В сущности, все, что мне стало известно, сводилось к трем приметам: невысокий, быстрый, с характерным повизгивающим кашлем. Но тут дождь ненадолго затих, и мне удалось добавить к списку еще две особенности — светлые волосы, круглое лицо.
Мать уже показывала поворот в соседнюю улицу, но я, как бы невзначай, попросил ее глянуть в зеркало.
— Видишь ту синюю машину, что стоит за нами? — спокойно спросил я. — Это та самая, что преследовала меня в туннеле Линкольна.
Она явно занервничала, хотя и не подала виду.
— Ты опять за свое! — раздраженно сказала она. — Уверена, что все это тебе попросту привиделось. У тебя слишком развито воображение…
Не хотелось с ней спорить, и я лишь молча погладил ее по руке.
— Как только дадут зеленый свет, езжай прямо и постарайся затеряться в потоке машин, — тихо сказал я. — А мне нужно вернуться домой. Вспомнил сейчас, что не захватил с собой адрес приятеля. Придется добираться на автобусе.
С этими словами я открыл дверцу и выбрался из машины.
Мать еще успела бросить на прощанье удивленный взгляд, но в эту минуту светофор сменился на зеленый, и она, не успев понять, что происходит, автоматически подчинилась моей команде. Мгновенье спустя ее машина уже скрылась за громадным грузовиком-рефрижератором.
Я стоял на тротуаре, выжидая, куда двинется синий «шевроле». У меня не было ни малейшего представления, как можно остановить его, чтобы не последовал за матерью. Понимал я только одно: слежку за ней необходимо предотвратить во что бы то ни стало. Но как это сделать? Будто назло, мое хваленое воображение начисто отказывалось работать. Зато выручили ноги. Они вдруг зашагали сами собой, увлекая меня от светофора. «Шевроле» тут же снялся с места и… медленно покатил за мной.
Накрапывало. Дождя я почти не замечал — шел, погруженный в лихорадочные размышления. Одно из двух: либо преследователь не успел проскочить на зеленый вслед за матерью, либо та его в данный момент вообще не интересовала. Однако зазеваться он никак не мог — тогда, в туннеле Линкольна, он убедительно продемонстрировал свою выучку. Ему ничего не стоило догнать нашу машину, пока светофор еще позволял. Тогда это означает, что увязался он именно за мной! Но на что я ему нужен? Нет, скорее все же просто замешкался. Или из-за дождя не заметил, как мать проскочила перекресток. Мы ведь стояли у самой обочины и показывали вправо. Он мог подумать, будто мы собираемся повернуть. А может, его отвлекло мое неожиданное появление на тротуаре?
В любом случае теперь нужно было от него избавляться. Я уже довольно сильно углубился в Ист-Нэк. Улицу здесь пересекали многочисленные переулки. Дойдя до ближайшего, я нырнул в него и тут же наткнулся на телефонную будку. «Пережду здесь, — пронеслось в голове, — вдруг он проскочит». За мать уже не волновался — «неизвестный» следил сейчас за мной, значит, она спокойно успевает на свою встречу. Но раз уж я очутился рядом с телефоном, грех было им не воспользоваться. Торопливо набрав номер твоей службы сообщений, я попросил передать, что за мной увязался «хвост», но мне, скорее всего, удастся от него оторваться. Даже успел продиктовать кое-какие подробности, но тут из-за поворота снова показался знакомый синий капот. Дождавшись, пока машина проедет мимо, я выскочил из будки и стремглав кинулся через улицу. На мое счастье, движения там совсем не было. (Или только казалось, что не было? Сзади послышался визг тормозов и невнятная ругань.) Я знал, что неподалеку, на параллельной автостраде, есть остановка автобуса, идущего в Манхэттен. Только бы успеть!
