Зато его воинство, нетрудно заметить, прямо‑таки горело энтузиазмом и боевым задором — для всех это означало возвращение к старым добрым временам, когда трещали пожарища, звенела сталь и мчались лошади, когда навстречу бросались то хваткие вояки с мечами наперевес, то жуткие чудища, когда жизнь была всерьез исполнена высокого смысла. Свинья, легонько выругал себя Сварог. Посмел в ком‑то из них чуточку усомниться…
Еще при посадке в виману легко можно было заметить, что отобранная компания в чем‑то, незаметном для
того, кто их плохо знал, переменилась: лица стали жестче и собраннее, движения более скупыми, — экономными, в походке появилась некая кошачья мягкость. Как в прежние времена. Мало кто видел их такими — и для изрядной части видевших это зрелище оказалось последним, что им довелось в жизни. Казалось даже, что пропала полнота щек и наметившиеся животики. Сварог и сам в чем‑то чувствовал себя прежним, с одним — единственным отличием: они, счастливцы, лишь исправно выполняли приказы, а он всегда оставался командиром, у которого голова обязана денно и нощно болеть за все и за всех… Поскольку делать пока что нечего, вимана безмятежно летела к границе Хелльстада, он еще раз глянул на соратников, поголовно, как и он сам, одетых в форму подводников Токеранга (барон в последний свой визит оставил ее подробные рисунки, заверив, что то будет наилучшая маскировка: подводники там, подобно авиаторам на Таларе, составляют замкнутую касту, задирают носы независимо от происхождения, словно и не видя окружающих — а сами окружены почтительным уважением, никто не станет не то что навязывать свое общество, но уклонится от малейших попыток пообщаться).
Интересно, что барон, никаких сомнений, прямо‑таки автоматически соблюдал некую субординацию даже в маскировке: форма у всех одного образца, из одного материала, но вот разница в знаках различия выражена четко. Каждый мундир украшен на груди шитьем от погон до пояса, но у Мары и Тетки Чари узоры черные, у Паколета, Леверлина и Шега — серебряные, у Сварога и Бони — золотые. У женщин черные погоны "лысые", как говаривали в покинутом Сварогом мире — ни лычки, ничего. У трех "среброшитых" погоны из серебряной канители, каждый с двумя черными семиконечными звездочками, расположенными в точности как советские лейтенантские, только без просвета. Кроме того, погоны у плеч, вокруг звездочек украшены неким подобием бахромчатых эполет.
У Сварога и Бони погоны шиты золотом, у Сварога — две черных девятиконечных звездочки "лейтенантского"
ir
расположения, у Бони — одна. И эполеты у обоих погуще, бахрома подлиннее, вита не в два жгута, а в три. То же и с | лампасами: на форменных брюках женщин их нет вовсе, у
троицы — узенькие серебряные, у двои "золотопогонников" — столь же тоненькие золотые. Полное впечатление, что барон, обдумывая маскировку, учитывал положение, которое каждый из гостей занимал наверху. Сварог среди них — как бы самый старший, Бони, хоть и гораздо ниже | рангом, но тоже король, и потому ему полагается золо
то (но на одну звездочку меньше). Остальные — обычные дворяне, пусть титулованные, им достаточно серебра. Бот только в одном концы с концами не сходятся. Мара — тоже коронованная особа, причем по таларской табели о рангах помещается выше Бони, рассуждая согласно предполагаемой логике барона> ей тоже положено золото. Да и Тетка Чари — титулованная дворянка, ей бы следовало серебро. Что‑то тут не складывается… Казалось бы, мелочь, над которой не следует ломать голову, но, когда ничегошеньки не знаешь о внутреннем укладе жизни То- керанга, любая мелочь важна и стоит того, чтобы над ней всерьез задуматься — особенно когда касательно дела думать пока что не о чем…
Что же, некая дискриминация женщин? В обмундированные ряды их еще допускают, но не дают продвинуться выше (прикинем навскидку) сержантского состава? Пока что — самое убедительное объяснение, какое только идет на ум. Если так в самом деле и обстоит, барон, опять‑таки автоматически, следовал въевшимся в кровь уставам и порядкам: будь вы на земле хоть королевой, красавица моя, у н а с вам офицерских отличий не полагается… Если так, они продвинулись даже дальше, чем на Таларе: там сухопутчики на женщин — офицеров косятся, но все же, скрепя сердце, допускают их существование. На военном флоте, правда, как раз и обогнали Токеранг: там женщин на службу не берут, они вообще на борт не допускаются ни в каком качестве, даже королевы получили право посещать военные корабли буквально в самые последние годы, незадолго до появления Сварога… Допустим, своего рода
дискриминация. Можно ли ее использовать в своих целях, когда и как? Вопрос отнюдь не праздный: на месте Сварога как раз необходимо выискивать у противника любую слабинку, шероховатость, трения меж теми или иными категориями Токеретов — вдруг пригодится? Пусть даже ему необходимо ровно столько времени, чтобы добраться до той самой, за неимением лучшего выбранной в качестве орудия возмездия ядерной боеголовки. И никак иначе. Во — первых, неизвестно еще, сколько времени уйдет на то, чтобы овладеть боеголовкой, во — вторых, помянутые шероховатости и трения могут и облегчить этот путь.
Распахнулась дверь, вошел Брагерт и выжидательно остановился: . г г,
— Все готово/ командир. :? . .
Сварог встал первым. Невольно улыбнулся: у Брагерта
было лицо мальчишки, перед которым наглухо заперта дверь богатейшего игрушечного или кондитерского магазина. Ну что ж, он хороший парень и зарекомендовал себя неплохо, но лучше уж ограничиться Странной Компанией, которую Сварог видел. в, деле.
Они перешли в соседнюю комнату. Сварог и без пояснений Брагерта понял, что означает алое кольцо в центре, над которым красовался на потолке блестящий параболоид. И первым направился туда. В углу возвышался невысокий, по пояс человеку, пульт, и возле него стоял не кто иной, как профессор Марлок — секретность высшей степени, конечно.
— Прошу в круг, дамы и господа, — сказал Марлок деловито, без тени волнения. — Становитесь в вольных позах, постарайтесь не шевелиться.
Рядом с ним, как и ожидалось, стоял небольшой серый ящичек с рядами иллюминаторов. Сварог едва сдержал улыбку: больше всего он походил на переноску для кошки, разве что овальная дверца обнаружилась сбоку, распахнутая настежь.
— Я надеюсь, все помнят инструкции? — осведомился Марлок педантичным тоном экзаменатора. — И в таком случае, удачи, дамы и господа…
— Подите вы к черту, — проворчал Сварог традиционное.
— Внимание! Пуск!
Все вокруг с головокружительной быстротой ушло вверх, стало исполинским — пульт, два великана возле него. Все произошло так быстро и буднично, что Сварог не успел испытать никаких особенных чувств — да и на ли- j цах остальных не отразилось особых эмоций. Стены комнаты, потолок с рефлектором оказались высоко — высоко, а алый круг оказался теперь невероятно широким, едва ли не с футбольное поле, великан в серой форме техниона обернулся к семерым, вмиг ставшим коротышками под- стать Токеретам, поднял ладонь: все прошло благополучно, пора… .
