Корина спала. Судя по ее лицу, ей снились путаные тревожные сны. Такого рода сны обычно сопутствуют болезням. Ночью у нее поднялась температура, и она бредила.
Он легко коснулся ее губ, и она сразу проснулась и открыла свои ясные большие глаза.
— Пора, дорогая, — прошептал он, и тут же поцеловал ее снова.
Корина с любовью всматривалась в его загорелое лицо.
— Ты красив как бог! Ты мой любимый. — От боли в голове она закусила обветренную губу.
Он рассмеялся и погладил ей волосы.
— Неужели тебе требуется стукнуться головой, чтобы понять, что я люблю тебя? Ты ночью много разговаривала.
— О чем? — широко открыв глаза, она уставилась на него.
— О своей любви ко мне, — пошутил он. — Нам пора двигаться в путь, Корина. Тебе нужен врач. Ты сильно простудилась, и у тебя, наверное, сотрясение мозга. Не самое лучшее сочетание, так что нам надо торопиться.
Он наклонился и надел ей туфли. Она положила руку ему на плечо, борясь с желанием прижаться к нему всем телом.
— Пора, дорогая. Надо идти.
Первые розовые полосы блеснули на небе, когда они достигли домика, в котором жили Корина и Ли. Ли открыла дверь еще до того, как брат взялся за ручку. По лицу было видно, что она провела ночь в тревоге.
— Оба целы, слава Богу! — Глаза Ли остановились на подруге, которая стояла, пошатываясь.
— Рина, дорогая, ты вся горишь! Кайал, где она была, что случилось?
— Я нашел ее на Утесе, в пещере. Она стукнулась головой и, по-видимому, у нее сотрясение мозга. Ко всему прочему, в пещере был ледяной холод, и она простудилась. Прошу тебя, не говори никому об этом происшествии. Мы немедленно вылетаем домой. Конни и Джилл скажи, что Корина просто простужена.
Лицо Корины горело неестественным румянцем.
— Я никогда не проводила времени лучше. — Она слегка шаталась. — Я ни о чем не жалею, и ни за что не променяла бы… — Она сделала легкое движение головой и… упала вперед в его протянутые руки.
Чтобы добраться до крохотной комнатушки, где лежала Корина, Ли пришлось пройти через большую женскую палату. Там жужжали голоса, раздавались смех и хихиканье. Корина сидела в постели и небрежно листала книжку, даже не притворяясь, что читает. Она радостно улыбнулась Ли.
— Врачи не собираются держать тебя здесь ни единой лишней секунды. На мой взгляд, ты выглядишь прекрасно.
— Ой ли? — В голосе Корины звучало отчаянье. — Два дня я скучаю до слез. Хорошо, что Кайал не главный врач, а то я бы никогда не вышла из этой больницы. Мне было бы лучше в общей палате, — добавила она, — но Кайал настоял на отдельной — с ним трудно спорить.
— Ну, полагаю, что теперь у него есть на это право, — пробормотала Ли и стала разбирать гостинцы. Она принесла несколько женских журналов, мандарины и коробку конфет. Корина принимала подарки и радовалась, как ребенок. Они мило болтали, когда дверь распахнулась, и вошел Кайал.
— Есть хорошие новости. С тобой все в порядке, малышка. Я только что говорил с главным врачом. — Он провел рукой по пушистым кудряшкам Ли. — Мы летим сегодня днем домой, дорогая. Пойди, скажи Конни. Она очень волнуется. А я привезу Корину. Врачи отпускают ее.
— Что ж, это замечательно, — счастливо улыбнулась Ли и выбежала из палаты.
Кайал сел на освободившийся стул. Длинными сильными пальцами он взял ее лежащую на покрывале бледную руку и поцеловал.
— Вездесущая Джилл как-то прознала о нашей с тобой ночной прогулке. Мало того, она разболтала об этом приключении местному репортеру из самой скандальной газеты. Этот довольно нахальный молодой человек уже имел наглость обратиться ко мне за подробностями. Мне хотелось пересчитать ему зубы. Но потом я передумал, и предложил ему заменить одну историю на другую: через несколько дней он сможет объявить о нашей помолвке. Как вам это нравится, мисс Брайант?
Рука Корины напряглась, но глаза полыхнули таким счастливым огнем, что он невольно улыбнулся. Она не смогла сдержать своей радости и только тихо проговорила:
— О, Кайал…
Раздавшийся стук заставил их оторвать глаза друг от друга. В комнату заглянула старшая медсестра. На ее худом загорелом лице играла улыбка.
— Готовы идти домой, мисс? — Она вошла в комнату и кивнула в ответ на вежливое приветствие Кайала.
— Мы очень благодарны вам, мистер Баллантайн, за ваши пожертвования нашей больнице, — сказала она почтительно. — Ваша щедрость…
Он жестом руки прервал ее и улыбнулся:
— Не стоит благодарности. Это мой долг.
Она повернулась с улыбкой к Корине:
— В таком случае я помогу вам одеться, мисс Брайант.
Обед после возвращения Корины в Бал Бала проходил довольно напряженно. Корина совершенно не хотела есть. Она ждала, что Кайал объявит об их помолвке, но за столом шел общий разговор, прерываемый смехом, а Кайал, словно забавляясь, бросал на нее редкие взгляды.
Корина отвечала на его шутки столь остроумно, что сидящая рядом Конни обратилась к ней с теплой улыбкой:
— Ты прелесть, Корина. Я просто не представляю, как мы сможем с тобой расстаться.
Сердце Корины упало в предчувствии неизбежного, но Кайал невозмутимо заметил:
— Такого и не случится, Конни, дорогая. Я собирался отложить свое известие до шампанского, но чувствую, что настал подходящий момент. Мы с Кориной помолвлены.
От этого сюрприза все замерли. Корина невольно посмотрела на Джилл. Бледно-голубые глаза ее были широко раскрыты, рот гневно сжат.
— Это так неожиданно, — протянула Конни. — Впрочем, я очень, очень рада. Поздравляю вас!
Казалось, Джилл застыла и онемела. Когда она подняла опущенные глаза на Кайала, в них билась ярость.
— Никогда в жизни не слышала большей глупости! Ты и эта… эта… — Она не могла продолжать.
— Ну что ж ты, договаривай, — предложил Кайал.
Конни в растерянности смотрела на племянницу.
— Джилл, дорогая, что на тебя нашло? Я не могу понять, почему ты так рассердилась.
— Ах, тетя Кон, не говорите чепухи! — оборвала ее Джилл. Губы ее кривились в горькой усмешке. — Разве вы не видите, что делается? — Ее рука судорожно сжала ножку бокала.
— Ты ведешь себя глупо, — прервала ее Ли и отняла у нее бокал, от греха подальше. — Почему ты из всего делаешь трагедию? Кайал и Корина любят друг друга, что в этом плохого?
— Ты всегда была на ее стороне, и вот к чему это привело. — Джилл все еще не могла успокоиться.
Конни не в силах понять, что происходит, только переводила взгляд с одной на другую. Наконец она обратилась к дочери:
— Что происходит, в самом деле! Почему Джилл так раздражена?
