В общем, Катя повидала множество мужчин. Но таких, как Гром, она еще не встречала. От него исходили такие мощные флюиды лидерства, что хотелось лечь перед ним на спинку и поднять лапки. Катя видела, как Гром расправился с Костей — легко, словно с ребенком, и невольно подумала: какая же силища спрятана в этих руках и плечах!
А еще она подумала: интересно, сколько человек он убил? Не то чтобы Катя была кровожадной, но мысль о том, что Гром убивал людей, ее волновала. Что ни говори, а убийц среди ее знакомых еще не было. Если не брать в расчет одного прыщавого второкурсника, который по пьяной лавочке застрелил в лесу — а дело было на пикнике — собаку, а потом целый месяц обливался по этому поводу горючими слезами.
Все подруги считали Катю изнеженным и капризным созданием. Она и дня не могла прожить без йогурта с активными биодобавками и чувствовала себя без стодолларовой губной помады как без рук. На туфельки, которые стоят меньше двухсот долларов за пару, она и смотреть бы не стала. Родители Кати отнюдь не были богачами. Но всегда находился кто-нибудь, кто готов был преподнести Кате дорогой подарок. Да что там готов — за честь почитал!
Работала Катя пиарщиком в крупной корпорации, но работа у нее была не бей лежачего: нужно было приходить в офис на пару-тройку часов в день, чтобы сделать несколько звонков и просмотреть кое-какие бумажки. Только и делов. Место ей, ясное дело, устроил один из поклонников, с которым Катя даже не переспала ни разу. Всего лишь позволила ему раз-другой сводить себя в ресторан. Поклонник, впрочем, вскоре исчез — поговаривали, что ему светило уголовное дело за сокрытие налогов или что-то в этом роде, — а работа у Кати осталась.
Вот каким человеком была Катя. По крайней мере, такой ее считали окружающие, да и она сама.
Что касается любовных связей, то Катя вовсе не была неразборчивой. Но что делать, если на свете так много классных мужиков и все они вьются вокруг тебя, как ночные мотыльки вокруг горящей свечи? Только дура этим не воспользуется.
И Катя пользовалась. Нет-нет, она вовсе не была стяжательницей, она могла бы полюбить и нищего. Но любить мужчину с толстым бумажником, разъезжающего по городу в дорогом лимузине и ужинающего в приличном ресторане было куда приятней. У Кати даже была своя градация мужчин. Состояла она всего из двух пунктов-категорий. Первая называлась «богатые козлы», вторая — «бедные козлики». Первых Катя уважала, вторых жалела.
Гром не подходил ни под первую, ни под вторую категорию. В нем чувствовалась не только сила, но и… как бы это лучше сказать… тайна, что ли. Когда он смотрел на Катю в упор, по спине у нее пробегали мурашки, и это было чертовски приятное ощущение.
Пока Катя размышляла об этом, к ним подошли мужчины.
— Как она? — тихо спросил Гром, глазами указывая на Ольгу.
— Нормально, — ответила Катя.
Гром кивнул и повернулся к Иркуту:
— Надо найти Костю.
Ольга, до сих пор сидевшая уставившись в одну точку и не отреагировавшая на приближение мужчин, вдруг вскинула голову и яростно проговорила:
— Он убил его.
— Кто убил? — спросил Пахомов.
Ольга нахмурилась и покачала головой:
— Не знаю.
— Ну хоть как он выглядел, этот монстр? — не унимался старший сержант. — Руки у него были или хобот?
Веки Ольги дрогнули. Она медленно подняла взгляд на Пахомова и произнесла абсолютно серьезным тоном:
— Он… похож на циклопа.
— Бред какой-то… — пробормотал Иркут.
— У него нет лица! — продолжала нести околесицу Ольга. — Совсем нет лица!
Иркут усмехнулся:
— Судя по тому, как хорошо он здесь ориентируется, лицо ему ни к чему.
— А, черт, — прорычал вдруг Пахомов. — Как меня все это достало.
Он повернулся и быстро зашагал по тьму.
— Эй, ты куда? — крикнул ему Иркут. — Стой! Стрелять буду!
Пахомов даже не обернулся на окрик. Он прошел еще несколько шагов и остановился. Поднял руку, словно хотел обнять всю эту огромную, зловещую пустоту и громко прокричал:
— Я сотрудник милиции, старший сержант Пахомов из сто тридцать пятого ОВД! Требую прекратить кровопролитие и вызвать сотрудников линейного участка метрополитена! В противном случае с нашей стороны будет применено оружие, согласно инструкции, без предупреждения!
Пахомов замолчал и прислушался. Ответа не последовало. Чья-то тяжелая рука легла ему на плечо. Пахомов вздрогнул и обернулся.
— Все сказал? — насмешливо поинтересовался Гром. — Напоминаю, мистер мусор, что вы — наш заложник. Больше никакой инициативы. Ясно выражаюсь?
К ним подошел Иркут.
— Да, мужик, с мозгами у тебя беда, — посочувствовал он Пахомову.
Гром внимательно вгляделся в лицо старшего сержанта, потом вдруг снял с плеча Иркута автомат и протянул его Пахомову:
— Держи, старший сержант Пахомов из сто тридцать пятого ОВД.
— Гром, ты чего? — удивился Иркут.
— Пользоваться-то хоть умеешь? — спросил Гром милиционера.
Тот взял автомат и усмехнулся:
— Шутишь?
— В банке ты не знал, что с ним делать, — напомнил Гром.
Пахомов метнул на него гневный взгляд.
— Ладно, — примирительно сказал Гром. — Мы вперед пойдем, а ты прикрывай нас. Барышни на тебе. И не разбредайтесь, держитесь кучнее.
— Поучи отца отжиматься, — угрюмо бросил Пахомов.
Гром снова пристально всмотрелся в его лицо. Потом вздохнул и сказал:
— Смотри, сержант, не подведи. Я на тебя надеюсь.
Шли медленно. Пожалуй, слишком медленно. Иркут продвигался по туннелю, время от времени втягивая ноздрями воздух. Ему казалось, что он чувствует слабый, едва уловимый запах какого-то крупного зверя.
— Стой, — шепотом приказал Гром.
Он нагнулся и поднял с земли фонарь. Ручка фонаря была испачкана кровью, лампа не зажигалась. Гром пристально вгляделся во тьму. Иркут усмехнулся. Он знал, что Гром видит в темноте, как кошка, но сам похвастаться этим не мог. Зато у него было классное обоняние. Он уже был уверен, что различает среди десятков подземных запахов запах чего-то живого. Живого и очень опасного.
— Пошли, — тихо сказал Гром и двинулся во тьму.
«Интересно, что он там увидел, — подумал Иркут, снова и снова пытаясь хоть что-то различить во тьме. — Может, идет на удачу? Нет, не похоже. Он точно что-то видит. Не хотел бы я быть его врагом и встретиться с ним в темной комнате».
Как и следовало ожидать, Гром увидел это первым. Выставил руку, заставляя Иркута остановиться. Тщательно огляделся и лишь затем подошел поближе.
Костя сидел, привалившись спиной к стене и опустив голову на грудь. Футболка у него на груди была темной от крови.
