Подойдя ближе и прочитав вывеску, узнаю, что за этими дверьми обосновалась маркетингово-консалтинговая фирма «Крокус».
В принципе все прошло не так уж и плохо. Итоги охоты вполне удовлетворительны. Правда, я угнал и разбил чужую машину, обидел двух государственных служащих и сделал очень больно еще двум своим соотечественникам, но так уж получилось, каюсь. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Зато, я узнал полное имя и адрес белобрысого дегенерата, а также имя его шефа и его фирмы.
Что теперь? Продолжать торчать возле «Валюши» и дождаться Калачева, чтобы посмотреть, куда он двинет дальше? А то я и сам не знаю! Потащиться к себе в берлогу в переулок академика Борисова, или где там он обитает, прикладывать к башке лед и испивать до дна чашу своего позора. Искать ведь им уже негде. Везде ведь искали. Юрий Коцик мертв, Ольга тоже. Да и сам Калачев теперь, когда я узнал, кто его работодатель, мне не так уж пока и нужен.
Тогда может быть переключиться на Анатолия Адольфовича? Согласен. Вот только околачиваться около его конторы и считать приходящих к нему за маркетинго-консалтинговыми услугами посетителей считаю нецелесообразным. Вряд ли это может привести к разгадке. Тут надо будет взяться несколько по-другому. Как говорил когда-то давно один печально известный исторический деятель: «Мы пойдем другим путем».
Итак, я решаю прервать наблюдение за клиентами и заняться анализом результатов. Необходимо разузнать о состоянии дел этого «Крокуса — Покуса», а также насчет личности его владельца. Вано как-то обмолвился, что у него есть знакомый в налоговой инспекции. Надеюсь, что это не тот, который хотел сегодня почитать мою лицензию на право перевозки пассажиров. Но согласится ли Альварес помочь в моем частном расследование? Надо с ним поговорить.
Громыхающий, как железная бочка, трамвай увозит меня в сторону «Зеты +». Я хочу надеяться, что Альварес на месте и вдвоем с ним мы что-нибудь да придумаем.
На улице повалил мокрый снег. Влажные, густые хлопья облепляют одежду людей, набиваются за воротники. Выйдя на нужной остановке, я, следуя примеру остальных, поднимаю ворот, втягиваю голову в плечи и беру курс на двери моей конторы.
Время обеднее. Секретарша уплетает за обе щеки толстый бутерброд с ветчиной. Перед ней на столе стоит полупустая чашка с кофе.
Увидев меня, она кривиться, словно обнаружив, что перепутала и вместо сахара насыпала себе в чашку полкило каменной соли
— Привет. Вано на месте?
— Нет. Он пошел обедать, как впрочем и все остальные, кроме меня. Разве вам не известно, что с тринадцати до четырнадцати ноль-ноль в «Зете +» обеденный перерыв?
Я благодарю ее за эту очень интересную для меня новость и собираюсь отправиться на поиски коллеги. Я знаю, где он обычно принимает пищу, — в пельменной, за сто метров от офиса.
— Фигуру испортить не боишься? — перед тем как уйти, спрашиваю девушку, показываю на ее бутерброд, который своими размерами запросто может тягаться с подошвой ботинка сорок восьмого размера.
— Моя фигура вас, Сергей Николаевич, никоим образом не касается. Вы ведь, кажется, ищете Альвареса, вот и ищите. Счастливой дороги.
Я по-доброму улыбаюсь ей, хоть и знаю, что я единственный человек в конторе, кого она недолюбливает оттого, что считает грубияном. Вот перед Вано она так и скачет козой: не успеет он появиться на работе — чаек ему тут же сварганит, лимончик порежет, крендельками угостит. Однако я на нее не обижаюсь. Антипатия, как и любовь, бывает и невзаимной. Я такой, какой я есть. Что уж тут поделаешь, нельзя же нравиться сразу всем. А работница она добросовестная и обязательная, и мне этого достаточно.
Я направляюсь к выходу и тут меня останавливает шум доносящийся из-за закрытой двери моего с Вано кабинета. Что бы это значило? Ведь если Тамарка сказала, что Альварес ушел, значит, так оно и есть. И потом, у меня и у Вано железное правило — запирать двери, даже если отлучаешься ненадолго.
Терзаемый любопытством, я распахиваю двери и больше не узнаю своей комнаты.
То, что я вижу, не укладывается в голове. Какой-то неизвестный мне хмырь, метр с кепкой, хозяйничает на моем рабочем месте. Хозяйничает еще слабо сказано. Он вообще все верх дном перевернул и теперь, пыхтя от напряжения, волочит мой стол из одной стороны комнаты в другую. Я успел заметить, что все мои вещи, которые до этого лежали в ящиках стола, он свалил в дырявый целлофановый пакет, который поставил у дверей кабинета. Тут же рядышком на полу стоит горшок с моим любимым кактусом-цереусом. И дело даже не в том, имеют эти вещи ценность или нет (ничего такого особо важного я здесь не храню), а в том, какое он вообще имеет право к ним прикасаться?
— Вы кто? — слегка обалдело спрашиваю его.
— Шлимензон Борис Исаакович, — представляется тот, оставляя на время свое занятие.
— Что ему здесь надо? — Этот вопрос я адресую Тамарке, которая, оставив хавку, подходит ко мне, надо думать, на выручку этому самому Шлимензону, потому что вид и тон у меня не слишком любезные.
— Это Шлимензон Борис Исаакович, — еще раз представляет его Тамара, — наш новый заведующий магазина, который будет при «Зете +».
— Но ведь магазина еще нет!
— А заведующий уже есть, — парирует Тамарка. — Павел Олегович распорядился, чтобы Борис Исаакович посидел за вашим столом, пока у него нет своего места. Вы ведь в отпуске. А когда не в отпуске, вы все равно, как правило, бываете здесь только утром и вечером.
— Он что, не мог посидеть у охраны? Там просторнее и их тоже никогда не бывает на месте. Они постоянно на объектах.
— Все претензии по этому поводу к Павлу Олеговичу.
Здесь я должен отвлечься и сообщить, что помещение офиса «Зеты +» представляет собой большую квартиру с четырьмя раздельными комнатами. Просторный коридор, в дальнем конце которого, рядом с большим аквариумом, восседает Тамарка Зайцева, является одновременно и приемной с креслами для потенциальных клиентов. Тут же рядом кабинет шефа. Вторая комната предназначена для охранников, где они могут коротать время, когда у них нет работы, еще одна маленькая — для приходящего на пол дня бухгалтера и, наконец, последняя отведена непосредственно детективам, то есть Хуану Альваресу и мне.
— Зачем вы двигаете мой стол? — спрашиваю я у непрошенного гостя.
— Ой, он так неудобно стоит. Кто же ставит стол рядом с дверью? — учит меня завмаг. — Возле двери всегда сквозит. Можно простудиться. Будет лучше, если стол будет возле окна. Там и света больше. Вот увидите, вам понравится.
— Видите ли, Борис Исаакович, профессия, коей мне выпало судьбой заниматься, предполагает, хочу я этого или нет, наличие у человека определенного количества врагов. Враги эти могут быть разными, но среди них могут попадаться и совсем отмороженные, имеющие дурную привычку стрелять в вас, когда вы спокойно сидите у себя в кабинете и ничего такого не ожидаете. А вот если стол у вас будет стоять в стороне от окна, то попасть в вас будет значительно труднее. Это элементарно как дважды два — четыре. Кроме того, близость выхода позволит вам быстрее покинуть помещение, если в него через окошко влетит граната. Или бутылка с бензином.
