Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
— Смотри! — вскричала она с жаром, — вот моя комната, и в ней свеча, и деревья качаются под окном; и еще одна свеча горит на чердаке у Джозефа. Джозеф допоздна засиживается, правда? Он ждет, когда я приду домой и можно будет запереть ворота. Только ему придется порядком подождать. Дорога трудна, — как ее одолеть с такою тяжестью на сердце! Да еще, чтоб выйти на дорогу, надо пройти мимо гиммертонской церкви! Когда мы были вместе, мы никогда не боялись мертвецов; и, бывало, мы, подзадоривая друг друга, станем среди могил и кличем покойников встать из гроба. А теперь, Хитклиф, когда я тебя на это вызову, достанет у тебя отваги? Если да, ты — мой! Я тогда не буду лежать там одна: пусть меня на двенадцать футов зароют в землю и обрушат церковь на мою могилу, я не успокоюсь, пока ты не будешь со мной. Я не успокоюсь никогда!
Она смолкла и со странной улыбкой заговорила опять:
— Он раздумывает, хочет, чтобы я сама пришла к нему! Так найди же дорогу! Другую, не через кладбище. Что же ты медлишь? Будь доволен и тем, что ты всегда следовал за мною!
Видя, что бесполезно спорить с ее безумием, я соображала, как бы мне, не отходя, во что-нибудь ее укутать (я не решалась оставить ее одну у раскрытого окна), когда, к моему удивлению, кто-то нажал ручку двери, лязгнул замок, и в комнату вошел мистер Линтон. Он только теперь возвращался из библиотеки и, проходя по коридору, услышал наши голоса; и то ли любопытство, то ли страх толкнул его посмотреть, почему мы разговариваем в этот поздний час.
— Ах, сэр! — закричала я, предупреждая возглас, готовый сорваться с его губ перед нежданным зрелищем и мрачной обстановкой. — Моя бедная госпожа больна, и никак мне с ней не управиться, она меня совсем одолела. Подойдите, пожалуйста, и уговорите ее лечь в постель. Бросьте гневаться, ее поведешь только той дорожкой, какую она выберет сама.
— Кэтрин больна? — переспросил он и кинулся к нам. — Закройте окно, Эллен! Почему же Кэтрин…
Он не договорил: изнуренный вид миссис Линтон так поразил его, что он онемел и только переводил глаза с нее на меня в удивлении и ужасе.
— Она тут капризничала, — продолжала я, — и почти ничего не ела, а ни разу не пожаловалась. До сегодняшнего вечера она никого из нас не впускала, так что мы не могли доложить вам, в каком она состоянии, мы ведь и сами ничего не знали. Но это пустяк!
Я смутилась, путаясь в неловких своих объяснениях; господин мой нахмурился.
— Пустяк, Эллен Дин? — сказал он строго. — Вам придется еще объяснить мне, почему вы это скрыли от меня. — И он взял жену на руки и глядел на нее в тоске.
Она долго не узнавала его; он оставался невидим для ее взора, устремленного вдаль. Бред ее, однако, не был навязчивым. Оторвав глаза от ночной темноты за окном, она понемногу сосредоточила свое внимание на моем господине и поняла, кто держит ее на руках.
— Ага, ты пришел, Эдгар Линтон, пришел? — сказала она с гневным одушевлением. — Ты вроде тех вещей, которые вечно попадаются под руку, когда они меньше всего нужны, а когда нужны, их не найдешь. Теперь, конечно, пойдут у нас бесконечные жалобы — вижу, что так! — но они не помешают мне уйти в мой тесный дом за этими стенами: к месту моего упокоения, куда я сойду прежде, чем отцветет весна. Там оно — не среди Линтонов, запомни, не под сводом церкви, — оно под открытым небом, а в изголовье — камень. Ты же, как захочешь, — можешь уйти к ним или прийти ко мне!
— Кэтрин, что ты наделала! — начал мой господин. — Я больше ничего для тебя не значу? Ты любишь этого злосчастного Хит…
— Замолчи! — перебила миссис Линтон. — Сейчас же замолчи! Если ты назовешь его имя, я тут же все покончу, я выпрыгну в окно! То, что ты держишь сейчас, останется твоим. Но душа моя будет там, на вершине холма, прежде чем ты еще раз притронешься ко мне. Ты мне не нужен, Эдгар: ты был мне нужен, но это прошло. Вернись к своим книгам. Я рада, что тебе есть чем утешиться, потому что все, что ты имел во мне, ушло от тебя.
— У нее путаются мысли, сэр, — вмешалась я. — Она весь вечер говорит бессмыслицу. Но дайте ей покой и правильный уход, и она придет в себя. А до тех пор мы должны остерегаться сердить ее.
— Я не нуждаюсь в ваших дальнейших советах, — ответил мистер Линтон. — Вы знали нрав вашей госпожи и все-таки позволяли мне расстраивать ее. Не сказать мне ни полслова о том, что творилось с ней эти три дня! Какое бессердечие! Несколько месяцев болезни не вызвали бы такой перемены!
Я стала защищаться, полагая несправедливым, что меня винят за чужое злобное своенравие.
— Я знала, что натура у миссис Линтон упрямая и властная, — ответила я, — но я не знала, что вы хотите потакать ее бешеному нраву! Я не знала, что ей в угоду я должна закрывать глаза на происки мистера Хитклифа. Я исполнила долг верного слуги и доложила вам, вот мне и заплатили как верному слуге! Что ж, это мне урок, в другой раз буду осторожней. В другой раз узнавайте, что надобно, сами!
— Если вы еще раз придете ко мне с вашими докладами, вы получите у меня расчет, Эллен Дин, — ответил он.
— Вы, верно, предпочли бы ничего об этом не слышать — так, мистер Линтон? — сказала я. — Хитклиф с вашего разрешения приходит кружить голову барышне и захаживает сюда, пользуясь каждой вашей отлучкой, чтобы ядовитыми наговорами восстанавливать против вас госпожу?
У Кэтрин, хоть и была она помешана, достало соображения осмыслить на свой лад наш разговор.
— А! Нелли меня предала! — вскричала она страстно. — Нелли мой скрытый враг! Ведьма! Значит, ты в самом деле собираешь «громовые стрелы», чтобы их обратить против нас! Дайте мне только уйти, и она у меня пожалеет! Она у меня заречется колдовать!
Сумасшедшее бешенство зажглось в ее глазах; она отчаянно силилась вырваться из рук Линтона. У меня не было никакого желания ждать, что будет дальше, и, решив на свой страх и ответ позвать врача, я вышла из комнаты.
Когда я выбиралась садом на дорогу, я увидела там, где вбит в ограду крюк для привязи коней, что-то белое, мотавшееся в воздухе, но явно не от ветра. Как я ни спешила, я все-таки подошла посмотреть, чтобы после мне не мучить себя фантазиями, будто явилось мне что-то потустороннее. Каково же было мое смущение и удивление, когда я разглядела — и не так разглядела, как узнала на ощупь, — что это Фанни, болонка мисс Изабеллы: она висела в петле из носового платка и была при последнем издыхании. Я быстро высвободила ее и отнесла в сад. Когда мисс Изабелла пошла спать, я видела, что собачка бежала за нею наверх; мне было невдомек, как могла она потом очутиться здесь и чья злая рука учинила над ней расправу. Покуда я развязывала узел на крюке, мне несколько раз послышалось что-то похожее на далекий стук подков; но мысли мои так были заняты другим, что я не призадумалась над этим обстоятельством, — хоть и странно было услышать такие звуки в этом месте в два часа ночи.
Мистер Кеннет, к счастью, как раз выходил из ворот; он собрался к одному больному в деревню, — когда я подошла к его дому. Выслушав мой рассказ о болезни Кэтрин Линтон, он согласился немедленно отправиться вместе со мною на Мызу. Это был простой, грубоватый человек; он не постеснялся высказать прямо свои опасения, что больная не перенесет вторичного приступа, разве что она окажется на этот раз более покорной пациенткой и будет лучше слушаться врача.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
