Вал поднялась и обняла ее:
– Ты не виновата.
– Я сломала ей ногу, – возразила Мэй. – Кто же здесь виноват, кроме меня?
– Она нарывалась, – немедленно встал на защиту Даг.
И тоже встал и сдавил Мэй в медвежьих объятиях.
– Она просто расстроилась из-за Порфирио.
Мэй все-таки сумела выговорить его имя, и сердце отозвалось привычной болью.
– Мы все расстроились.
– Даг, ты слышал это? – изумилась Вал. – Наша мраморная статуя решила выказать человеческие чувства!
Мэй очень хотела и не решалась задать самый страшный вопрос: почему Кави двигалась так медленно? Однако она знала – ребята не ответят. Они скажут то же самое, что и генерал Ган: она как боец лучше, чем Кави. Ну и пару крепких словечек прибавят.
– Мы тоже пойдем, – сказала Дагу Вал.
И одним глотком допила то, что плескалось в стакане.
– У Янтарных уже вечеринка начинается, нам пора.
Уж что-что, а вечеринки преторианцы любили – и устраивали их при любом раскладе. Вал и Даг звали ее с собой, но Мэй не пошла. Ее угнетала неопределенность статуса. В бой ее не послали. В почетный караул – тоже не поставили. Даже встреча с друзьями оставила странный привкус: напомнила, что Алые – отдельно, и она – отдельно.
Вал и Даг отправились на вечеринку, а Мэй – к станции подземки, но им оказалось по дороге. За то время, пока они сидели в баре, людей на улицах прибыло раза в два: толпы шли в бары, рестораны и ночные клубы. Впрочем, кто-то уже решил, что хватит на сегодня развлечений, и отправлялся спать. В конце концов они расстались, и Мэй даже повезло – как только она подошла к платформе, прибыл ее поезд.
Остановка находилась всего в паре кварталов от ее дома. Кругом было пусто – совсем не как в театральном районе. Здесь мало что напоминало пригород, и тем не менее никакой броской рекламы не наблюдалось – это был жилой квартал. Улицы засадили настоящими дубами – чтобы оттенить благородство дизайна элегантных кирпичных домов. Через равные промежутки горели тихим ровным светом уличные фонари. Больше света – больше теней. Подойдя к двери, она почувствовала чужое присутствие рядом с деревом и резко обернулась, наставив пистолет.
– Вот это рефлексы…
Из тени выступил человек. И поднял руки вверх: мол, я с миром и ничего плохого не замышляю.
– Спокойно.
Мэй не опустила оружие. Присмотрелась к незнакомцу – раньше они не встречались. Светловолосый, голубоглазый, примерно ее возраста. И, похоже, тоже из какой-то северноевропейской касты. Может, и нордлинг – хотя освещение не позволяло разглядеть лицо, чтобы сказать точнее. И хотя выглядел он вполне безобидно, что-то в незнакомце чувствовалось такое, что Мэй продолжала держать его на прицеле.
– Кто вы такой? – жестко спросила она.
Он сложил руки на груди и совершенно спокойно улыбнулся:
– Можете называть меня Эмиль, преторианец Коскинен.
Мэй не изменилась в лице и не спросила, откуда он знает, кто она такая.
– И что? Что вам нужно?
– Мне нужны вы, – четко и прямо ответил он. – Вы же понимали, что рано или поздно к вам от нас кого-нибудь пришлют.
– Вот оно что? Вы частный детектив, нанятый моей матушкой? Она так и не оставила надежду вернуть меня обратно в усадьбу?
– Что-то мне подсказывает, даже целой армии детективов не хватит, чтобы выполнить такое поручение, – усмехнулся незнакомец. – Все же любопытно – вы упомянули свою семью. А ведь у меня есть кое-что для вас интересное. Знак, так сказать, нашей доброй воли и желания оказать вам теплый прием.
Она почувствовала резкий выброс адреналина. Лицо должно оставаться спокойным. Нельзя выказывать слабость, нельзя дать ему понять, что она понятия не имеет, о чем речь. Потому что этот человек думает, что она прекрасно все понимает.
Эмиль опустил руку в карман, Мэй положила палец на спусковой крючок.
– Посмотрите, эта фотография ни о чем вам не говорит? – и он вынул эго, невозмутимо промотал до нужной фотографии и поднял гаджет вверх, экраном к Мэй.
И снова ей понадобилось колоссальное усилие воли, чтобы не измениться в лице.
– Нет, я никогда ее прежде не видела.
Девочке на фото было лет восемь. Странное, явно домотканое платье из грубой бурой материи. Белый платочек на голове, несколько светлых прядок выбились из-под ткани. Она стояла на лугу. Вокруг – ничего, кроме травы.
«Очень похожа на Клаудию, – подумала Мэй. – Правда, покрасивее – но это как раз логично».
– А вам бы хотелось ее увидеть? – спросил он, пряча эго обратно в карман. – Мы могли бы вам помочь.
И тут Мэй все поняла. И поперхнулась вздохом. Они все-таки вышли на нее. «Братья». Она годами собирала о них информацию. Но шведская мафия не так-то легко выходила на контакт с военными. Против всех ожиданий они все-таки прислали человека.
– Скажите мне, где она.
Эмиль покачал головой – все с той же снисходительной усмешкой.
– Так просто я вам ничего не скажу.
Конечно, не скажет, это понятно. Еще бы ей не понять – она успела перезнакомиться с кучей довольно неприятных персонажей, пока занималась этим делом.
– Сколько это будет мне стоить? У меня есть валюта Восточного союза.
– Деньги? Вы смеетесь? Их и так достаточно. А вот вашего влияния и связей в среде военных – и элитного подразделения преторианцев – у нас как раз нет.
Чушь какая, как они смеют?
– Я не собираюсь использовать служебное положение в ваших интересах.
– Вы давно должны были стать одной из нас, – мрачно процедил он. – По праву рождения.
Вот оно что. Этого следовало ожидать. Организации вроде «Братьев» славились своим сепаратистским духом – куда там обычному патрицианскому ворчанию. И бесполезно будет утверждать, что финской крови в ней больше, чем шведской.
– Прошу прощения, но я не хочу вступать ни в какие организации.
Он похлопал по карману, в котором лежал эго:
– Но вы заинтересованы в этом.
– А вдруг это фальшивка? Это может быть кто угодно.
– Действительно, – согласился Эмиль.
Он снова сунул руку в карман, извлек оттуда крохотный пластиковый пакетик и протянул его Мэй. Та несколько секунд поколебалась – и взяла его левой рукой. Внутри лежала прядка золотистых волос.
– А вот это может принадлежать только ей.
– Вы лжете.
Он пожал плечами:
– Сдайте волосы в лабораторию и убедитесь сами. Может, это сподвигнет вас на принятие правильного решения.
Ей пришлось сделать усилие, чтобы оторвать взгляд от светлого локона.
