Книга Спецназ не сдается - Михаил Нестеров

Джурыкин, стоя у отвесной, в три палубы высотой, стены, похожей на фасад пятиэтажки, не видел даже клотика, возвышающегося над рубкой. Для следующего маневра место было идеальным: расстояние между окнами кают позволило ему забросить «кошку» за ограждение шлюпочной палубы. Бросок был выполнен виртуозно. Едва «кошка» перелетела через трубчатый поручень, Джура выбрал слабину, не давая якорьку удариться в среднюю часть ограждения. Раскачивания «кошки» гасли по мере того, как диверсант натягивал трос.

Все, «кошка» зацепилась двумя лапками, и Джура первым взобрался на шлюпочную палубу. Вслед за ним полез Ворона. Он перевалился через ограждение и сбросил якорек, где его поймал Саша Большой и спрятал под грудой швартовых. Дагестанец последним покинул носовую часть судна — остальные, в отличие от Джурыкина и Воронина, одетые в цивильные костюмы, уже поднимались по крутому трапу, устланному ковровой дорожкой и имеющему сообщение от четвертой до седьмой палубы.

На носовой палубе «Мавритании», открытой со всех сторон, делать было нечего. По большому счету, там негде было укрыться, а страховать основную группу безопаснее и надежнее было с восьмой, поскольку ключевая часть операции пройдет палубой ниже, где располагались «люксовые» каюты.

На борту «Мавритании» было десять спасательных шлюпок и около полусотни спасательных плотов; последние надуваются из баллонов с углекислым газом и имеют автоматически поднимающиеся тенты. За одним из них укрылся Джура. Ему навстречу попалась пара вооруженных автоматами охранников, и он поспешил скрыться.

Дело происходило по правому борту, в задачу морского диверсанта, чей пока еще влажный гидрокомбинезон отсвечивал от огней, входила ликвидация охраны. Он работал с подстраховкой — Ворона нашел временное убежище за шлюпкой, висевшей на талях.

Пропустив охранников вперед и выглядывая из-за кромки, образованной тентом и высоким бортом спасательного плота, Джурыкин буквально вытек беспозвоночным существом из-за укрытия, держа в руке бесшумный пистолет под патрон «СП-4». Два выстрела, и охранники ткнулись головами в палубу. Ворона оказался на месте быстрее Джуры и подхватил одного под мышки. Два глухих всплеска были слышны у самой воды, а здесь, на восьмой палубе, общий фон движущегося в ночи парома никак не поменялся.

* * *

Подполковник Козырин располагал лишь частичным списком гостей и активных участников «саммита». И количество представителей от террористических организаций было приблизительным. Даже разведорганы крупных стран не могли сколько-нибудь точно определиться с «черным списком».

* * *

СПРАВКА

По данным США, на сегодняшний день международными террористическими организациями признаны сорок группировок, в Европейском Союзе их насчитали тридцать три, в Канаде — двадцать шесть, в Британии — на одну меньше, в ООН — шестнадцать, а в России — всего пятнадцать. «Каждая страна самостоятельно решает, какими признаками руководствоваться при составлении списков, а потому нет ни одной террористической организации, которая попала бы сразу во все списки». Например, в списке ООН нет «Аль-Кайды»: в комитете ООН по борьбе с терроризмом не уверены в том, что такая организация существует.

То же самое касается организаций и физических лиц, спонсирующих террористов, здесь полный разброс.

Однако на борту «Мавритании» находился один человек, который редко, но ссужал террористическим организациям крупные суммы денег. Он на подобных встречах чувствовал себя, как в музее — понравится ему тот или иной экспонат, он купит его.

Этим человеком был шейх Абдель Али-Шариф, крупный нефтяной магнат, фигура всемирно известная; жил бы Али-Шариф в России, про него бы сказали — скандально известная фигура.

Шейху нравилась лесть и не нравилась дерзость. Даже резкий взгляд какого-нибудь претендента на круглую сумму — будь то представитель Рабочей партии Курдистана или посланник ланкийской группировки «Тигры Тамил Илама» — мог лишить последнего надежды на помощь.

Али-Шариф был не единственным спонсором террористических организаций, но, как и его сподвижники, наперечет знал, кто «зажимает» впоследствии его деньги, а кто расходует их по прямому назначению. На «Мавритании» он насчитал пяток тех, кто без зазрения совести присвоил «казенные» деньги и снова пришел просить.

Однако «саммит» не походил на рынок, тут решались не только финансовые дела. И дело не в самом Али-Шарифе, его политических убеждениях и прочих пристрастиях. Просто среди арабских шейхов существовало негласное правило отдавать часть денег на борьбу с кафирами. Ведь, кроме нефтяного рынка, существует куда более мощный оружейный. Это оружие, военные конфликты стимулируют его, регулируют цены и квоты. Лишь один мятеж в отдельно взятой стране приносил огромные деньги и менял курсы валют.

«Люкс» Али-Шарифа был расположен на седьмой палубе, по левому борту, между двумя лифтами. Что не означало, что он слышал их работу. Две четырехместные каюты справа и слева от «люкса» были заняты его личной обслугой и охраной.

Он поздно поужинал. Но не на шестой палубе, где находились рестораны, а на пятой, в уютном баре, где он сделал заказ — тако с начинкой из мясного фарша и рисовый пудинг с миндалем и бананами. К себе в номер шейх вернулся, идя вдоль борта и слушая плеск волн внизу; не разобрался, доставляет ли ему удовольствие ночная морская прогулка. Скорее да, чем нет. Но в общем и целом — скучновато. Еще подумал о том, что, если бы у него был босс и ему поручили подготовить эту встречу, он бы сошел с ума. Все тайное, на его взгляд, — явное в самом начале. Однако службы безопасности работали безукоризненно; а как они контактируют между собой, Шарифу было неинтересно.

* * *

Сегодня стюард Али Мохаммед был бледнее обычного, даже товарищи это заметили. И как тут не побелеть, ведь он сделал пару опасных ходок на восьмую (шлюпочную) палубу со своей шестой. И каждый раз в его руках был комплект одежды. Маскировал он лишь униформу стюарда, а обычный костюм — униформу службы безопасности лайнера — нес, как бомбу, в вытянутых руках.

Он так и эдак прикидывал, как пронести на восьмую палубу и спрятать одежду в одной из спасательных шлюпок. Наконец остановился на самом, на его взгляд, оптимальном варианте; в этом ему помог восточный, с хитринкой, склад ума. Рука за спиной всегда говорит о том, что в ней что-то есть. Он оставил костюм в том виде, в каком получил его в мастерской: на вешалке. И уже на борту надел на него полиэтиленовый полупрозрачный пакет — своеобразный чехол. Стандарт во время путешествий, одежда не пылится и не мнется. Он не раз наблюдал, как пассажиры распаковывали багаж, вынимали костюмы в таких же чехлах.

Он нес костюм и блеклую улыбку на лице. Никто из обслуги — и даже охранники — ничего не заподозрил. А Мохаммед успокаивал себя: «Вот я несу костюм. Мало ли чей он и куда я его несу. Попросили».

С восьми вечера до двенадцати ночи — свое свободное время — он доукомплектовывал спасательную шлюпку униформой и возился, обливаясь холодным потом, на грузовой палубе...